Я прочистила горло: мне требовалось время, чтобы убрать все обожание из своих глаз.
– Хорошо, – кивнула я.
Я прекрасно знала, что я никогда не прибегу к нему жаловаться – но ему это знать было вовсе не обязательно.
– Увидимся, – ласково улыбнулся мне на прощание преподаватель и ушел.
А я осталась унимать свое грозящее выскочить из груди сердце.
В комнате общежития больше никого не было. В отличие от меня, мои соседки внимали завету Ильи Григорьевича и весело проводили время после занятий. У меня не было такой роскоши, как позволить себе веселиться за счет своих опекунов, поэтому, наскоро перекусив, я побежала в «Тилли-Вилли».
«Тилли-Вилли» – это семейное кафе, в котором я подрабатываю официанткой. У меня пока нет стипендии – ее можно будет получить только после первой сессии, а я мечу на повышенную, – и брать деньги у бабушки с дедушкой, живущих на одну пенсию и свой огород, я не могу. К счастью, мне удалось устроиться в забегаловке, и пусть работа довольно тяжелая, она все же дает мне немного средств для того, чтобы выживать в большом городе.
Кстати, именно здесь я и познакомилась с Машей. Она делала обзоры на кафе и зашла к нам.
– Следи за «проклятым» столиком, – напутствовала меня перед уходом Рита, – там этот мелкий негодяй уже три раза опрокинул стакан с соком, а родители только сидят и ржут. Ненавижу!
Я заверила ее, что за всем прослежу, и подхватила поднос.
«Проклятым» столиком мы называли столик под номером четыре, потому что за ним каждый раз что-то происходило: то на него проливали суп, то оставшиеся без присмотра родителей дети расцарапывали приборами всю столешницу или лепили на него жвачки, то за ним разбивали тарелки. Складывалось такое впечатление, что посади туда абсолютно нормального человека – и спустя пять минут он тоже поддастся проклятью столика и начнет вытворять всякую дичь.
Вот и сейчас ребенок за четвертым столиком еще два раза опрокинул стакан с соком, засунул цветные карандаши в миску с мороженым, раскидал спагетти по полу и выплеснул весь перец из солонки, причем сделал это с таким размахом, что расчихались даже соседние столики.
К концу смены я была выжата как лимон, и к общежитию плелась уже, едва переставляя ноги.
А в комнате меня ждал неприятный сюрприз: все мои соседки были там и теперь шумно проводили время за совместным просмотром какого-то фильма. Прекрасно понимая, что мои просьбы вести себя потише не подействуют, я прихватила бутерброд и ушла к старосте этажа просить ключ от кинозала.
Кинозал – это та же самая комната, просто со стульями и стареньким телевизором. Поскольку у каждого студента есть свои ноутбуки, то этот кинозал не пользуется популярностью.
И единственный его постоянный посетитель – это я. Там я могу спокойно делать уроки и готовиться к парам. Жаль только, что ключ надо вернуть старосте до десяти, иначе бы я прямо там и ночевала: мои соседки часто ложились спать поздно, и я, жутко устававшая за день из-за учебы и работы, никак не могла полноценно выспаться.
Ну, ничего, совсем скоро наступит сессия, и после экзаменов я на целых две недели вернусь домой, к бабушке и дедушке, и уж там-то я отдохну и отосплюсь!
Когда я ложилась спать, я наивно радовалась, что это ужасный день позади, а завтра наступит новый день, гораздо лучше и приятнее.
Как же я ошибалась…
4. 4
АЛЕКС
Как. Же. Меня. Все. Заебало.
Меня не было в универе два года, но за это время ничего не изменилось.
