Потом-то я немного отошла, и начала на мамины звонки отвечать, разговаривала с ней, но до конца не простила. А ведь не имею я право на обиды, жизнь-то не только у меня одна. У мамы тоже, как и у отца, который пусть надоедливый, и вообще к тирании склонен, но все же…
Все же, нужно примириться окончательно. С обоими.
Я достала телефон из-под подушки, и брови полезли вверх.
— Восемнадцать пропущенных! — прошептала я. — Офигеть.
И все от папы. А еще сообщения — их много, очень много. Не к добру.
Последнее высвечивается, даже разблокировать экран не пришлось:
«У Антона отключен телефон. Маша, я не ожидал от него. От тебя тоже, но с дуры-девки что взять? Хорошо хоть добрые люди заметили вас, и не постеснялись передать мне. Немедленно позвони, я не шучу, Мария. Билет я купил, в четыре утра вылетаю в Екатеринбург, и забираю тебя с собой. Собери вещи и прекрати меня позорить»
10. ГЛАВА 10
Бросила телефон на кровать, прочитав все, что смогла.
Папа. Меня. Убьет!!! Вот только как он узнал? Антон рассказал? Про поцелуй, про начавшиеся только что отношения?
Нет, быть того не может. Антона я знаю мало, но вряд ли он стал бы по телефону говорить о подобном, а потом не отвечать на папины звонки.
Соседи, как утверждает отец? А что они могли видеть? Как мы в квартиру вошли, а затем вышли, и сели в машину?
Бред, какой же это бред. Но тем не менее, папа знает. Про нас с Антоном он знает, и мне… да капец мне. Плевать отцу на то, что я не вчера родилась, что совершеннолетняя. Непонятно как он позволил мне одной жить так долго. Сам говорил с детства, что у нас не демократия, и даже не авторитаризм, а диктатура и тирания — в семье нашей.
— Черт, черт, черт, — я забегала по комнате, и в довершение ко всему ударила проклятущий мизинец об угол тумбочки.
Выматерилась от души, и шлепнулась на кровать.
Телефон продолжает сходить с ума, папочке не терпится отвести душу. А я, хоть и твержу себе, что взрослая, хочу банально спрятаться под одеялом с головой. Как в детстве, когда от монстров скрывалась. И голову под подушку, и чтобы весь мир на паузу.
— Вот уж дудки! — прошипела я, поднялась с кровати, и направилась к выходу из комнаты.
Тирания, демократия или еще что, но я сама себе хозяйка. И папе могу ручкой помахать, провожая его обратно в Москву. С ним не поеду. Не в багаже ведь он меня повезет, так? Да и Антон, если что, на моей стороне…
… наверное.
Но не факт.
Я тихонько выскользнула из комнаты, и прикрыла за собой дверь. В квартире темно, слышен слабый плеск воды в душе.
— Антон, — прошептала я, и стукнула пару раз в дверь его спальни.
Тишина.
Приоткрыла дверь. Комната темная, кровать пустая. Значит, он в душе. На столе валяются ключи от машины и телефон. Крадучись подошла к столу, и ткнула пальцем в экран смартфона.
Темный.
Отключил, значит. Так это Антон с папой откровенничал, или кто? Понять не могу!
Покрутила телефон в руке, а затем убрала его подальше. Нужно что-то придумать. Вот только что?
Села на кровать, разгладила плед ладонями. Гладкий он, и кровать заправлена идеально — так, как я сама в жизни не заправляла. Отец вот тоже аккуратист у меня: всюду минимализм, педантизм и прочие армейские штучки, противные моей душе.
Моя душа требует хаоса.
И как я в Антона-то вляпаться умудрилась? Так сильно влипла, что поджилки трясутся при мысли о неизбежной встрече с папой. Он ведь устроит армагеддон. Я-то выстою, а вот Антон сможет? Или просто откажется от меня?
