Когда вечером они прибыли в замок, у Иннэль уже отваливался зад и ныла спина. Каждый новый километр давался больней предыдущего. Но она молчала и не жаловалась: в конце концов, Иннэль сама ведь напросилась на эту муку. Хотя, с другой стороны, и выбора-то у нее не было: дознаватель был единственным человеком, который смотрел на девушку без ненависти, страха или неодобрения. И еще… Иннэль было стыдно в этом признаться даже себе, но рядом с ним она начала чувствовать себя живой, по-настоящему живой.
Иннэль пыталась вызвать в памяти последние месяцы своей жизни, но они все смотались в один серый спутанный комок, и распутать этот комок было уже никому не под силу. Почему? Это было проявление особенностей нового мира? Это Авалакалон стирал воспоминания Иннэль, оставляя за мокрой губкой только смутный след на холсте жизни, след, в котором однажды она не сможет разглядеть ничего - ни одного четкого штриха или мазка?
Господин Рошшель вызывал у Иннэль двоякие чувства. Порой он смотрел на нее так холодно, говорил так сухо, даже враждебно, что ее душа сжималась от страха. Но потом в одном взгляде, даже улыбке проскальзывало что-то, от чего у Иннэль вырывался вздох облегчения: нет, он ей не враг, он не может быть врагом. Разум твердил: опомнись, он дознаватель, если потребуется, он без всякого сожаления пошлет тебя на казнь. И она снова замыкалась в своем страхе.
Но сейчас, когда Рошшель держал ее так крепко и так надежно, что по всему телу начинали бегать искорки, Иннэль не хотелось даже допускать мысли об этом. Рука дознавателя жгла Иннэль, и девушка смущалась. От мужчины пахло кожаной курткой, слегка потом и еще каким-то странным горьковатым запахом, который вызывал у Иннэль почти неконтролируемой желание наклониться и вдохнуть его сильней. Да что это с ней такое? Совсем потеряла голову? Может, причина банальна: ни один мужчина уже несколько месяцев не прикасался к ней? Но ведь ей этого и не хотелось. Весь мир был отгорожен от Иннэль болью. Горе стояло огромными черными горами, и у девушки не было ни сил, ни желания даже попытаться перевалить через них. Черная пустыня – вот чем была ее жизнь. А сейчас…
Солнце мелькало между ветвями деревьев, и мир несся мимо сплошным переплетением зеленого и золотого. Лес сменялся лугом, где ветер перекатывал фиолетово-желтые волны цветов. Воздух с заплетенными в него ароматами духмяного лета бил в лицо. Иннэль купалась в его прозрачных струях, чувствуя, как сила наполняет ее. Она словно перелистнула страницу черно-белых комиксов, и следующая – внезапно! - была написана яркими красками. И какой же будет следующая? Иннэль надеялась, что ее история не будет оборвана кровавой кляксой.
- Замок Трех ветров, - сказал господин Рошшель, кивая на появившийся вдалеке силуэт аккуратного замка с башнями и зубчатыми стенами, стоящего на холме.
Иннэль кивнула. Дознаватель пришпорил коня, и тот рванул вперед. Иннэль снова испуганно прикрыла глаза: она так и не привыкла к бешеной (по крайней мере ей так казалось) скачке.
Замок, возвышающийся посередине просторного луга, рос и увеличивался в размерах. Стали видны серебристые дощатые крыши башен и песочного цвета валуны, из которых было сложено основание стен. Сад спускался отлого зеленым шлейфом с холма в долину.
Кавалькада из дознавателя, помощника и двух стражников прогремела по мосту и ворвалась во двор.
