Ночью шел дождь, и на пустыре за монастырем было сыро. Бурьян был весь седым от блестящих как ртуть капель дождя. Пасмурное небо рвалось на лоскуты хмари.
- Дождь перестал. Хорошо, - заметил Сенертий Нермерус, он же Великий Инквизитор, и довольно зажмурился, подставляя лицо утреннему восходу. Скудный свет никак не мог пробиться сквозь плотные облака и лишь вспухал алой раной на теле неба.
Кей покосился на собеседника. Был Великий Инквизитор низок и толстоват. Поговаривали, что он полностью облысел то ли от неудачно отрикошетившего проклятие какой-то ведьмы, то ли от нервной работы. Но на людях глава Инквизиции показывался не иначе как в огромном, тщательно завитом парике, выглядевшем на нем достаточно комично. И лишь внимательные, обычно чуть сощуренные глаза Нермеруса выдавали житейскую мудрость человека немало пожившего и сумевшего составить правильное суждение почти обо всем на свете.
- Не ожидал тебя здесь увидеть, мой мальчик, - тепло сказал Нермерус, с грустной улыбкой глядя на Кея: инквизитор знал о его нелюбви к подобным мероприятиям.
К счастью, ни от самого Кея, ни от его людей не требовалось никакого участия в казни: все должны были подготовить люди Инквизитора. Они неторопливо заряжали ружья серебряными пулями, расставляли стрелков – стражников из местного Приказа. Привели осужденную. За то время, пока она сидела в подземелье монастыря, девчонка еще больше истощала и побледнела, заметил Кей. Она шла, непонимающе глядя по сторонам, а когда ее привязывали к дереву, начала жалобно мычать. Зрители суеверно делали оградительные жесты, хотя на девчонке был блокирующий магию ошейник.
Толпа зрителей была внушительной. Несмотря на плохую погоду и не слишком приятное зрелище, пришли не только горожане, но и крестьяне со всей округи. Они стояли, и над толпой плыл шепоток, в котором слышались страх и ненависть.
- Ведьма! Из-за тебя голод!
- У проклятая! Ыбых тебя возьми!
- Смерть ведьме!
Девчонка только оглядывалась затравленно и мычала, отчаянно вертя головой.
«Кажется, инквизиторы дополнительно наложили на нее заклятие немоты», - подумал Кей.
- Богохульствовала. Грозилась наложить на всех присутствующих смертельное проклятие, - коротко прокомментировал Нермерус в ответ на невысказанный вопрос Кея. – Разумеется, в ошейнике у нее ничего не вышло бы, но ты же знаешь, мой мальчик, народ суеверен. И невежествен. Вон погляди на ту почтенную матрону! Мало того, что притащила смотреть на казнь своих малолетних детей, так и сама в тягости. Не дай Бог скинет дитя или раньше времени начнет рожать! Не себя же винить будет! Скажет – ведьма виновата! Убрать бы эту дуру от греха подальше! - проворчал он как бы про себя.
Нермерус поманил пальцем одного из своих людей. Выслушав приказ, тот сразу же отошел. Кей был уверен, что скоро к беременной горожанке подойдет кто-то из инквизиторов или монахов и осторожно уведет ее из толпы. Деликатно и не привлекая внимания других. Под каким-нибудь благовидным предлогом. Да, Великий Инквизитор умел был политиком и тактиком. А также просто внимательным к мелочам и заботливым человеком.
Вот закончились последние приготовления. Стрелки встали наизготовку. Кей отвернулся. Хорошо, что он видел ведьму издалека. Смотреть в ее умоляющие глаза ему совершенно не хотелось. Неуместная жалость, ыбыш тебя побери, ругнулся Кей на себя и сурово поджал губы. Нет, жалеть ведьм – это все равно что жалеть сорняки на твоем огороде.
