Но девицы-красавицы, что повстречались на пути двух весёлых парней, не дали им даже приблизиться к своим товарищам, окружили их со звонким смехом и заставили петь и играть на гармони. Вскоре плотная группа девушек от двенадцати до пятнадцати лет многослойным цветастым кольцом окружила двух друзей. Куда деваться парням, гармонист заиграл, для того и гармонь взял, а друг его, встряхнув головой, частушку выплеснул. Тотчас кто-то из звонкой девичьей группы излил из своих рубиновых уст ответ на частушку, её поддержала другая краса, и вот уже, состязаясь друг с другом, по площади понеслось:
– Меня милый не целует и не обнимает.
Завернуся я в блины – пусть хоть покусает!
– Милый мой стесняется знакомиться поближе,
Пойду икрой обмажуся, может, хоть, оближет!
– Я милёнка своего подарю товарке,
Для подружки дорогой мне его не жалко.
Неожиданно самая разбитная перезрелая девица выдаёт откровенную частушку:
– Не могу я утерпеть, чтобы жопой не вертеть.
Вот такая сатана – так и вертится сама.
Её поддержала другая девица – Татьяна Кучерова, ликом хороша, но полна очень, отчего в свои двадцать лет засиделась в девках:
– Гармонист, гармонист, золотые пальцы,
В одну руку тебе блин, а в другую яйцы!
Гармонист Ксенофонт Ложников, высокий юноша двадцати лет, не сдерживает улыбку и тоже выдаёт озорную частушку:
– По деревне я иду, всем подарки раздаю.
Тебе – сына или – дочь? Завсегда готов помочь!
Рядом с гармонистом Ксенофонтом Ложниковым, его друг и одногодок Михаил Логинов. Приплясывая под музыку, Михаил поддерживает друга:
– Таня бегала по льду, простудила ерунду.
А без этой ерунды – ни туды, и ни сюды.
– Ну и охальники же вы, взрывается Татьяна и, выплескивает из своих пухлых губ частушку:
– Все девчонки в ночь гадали, дружно кинули башмак.
Мишке в голову попали, во весь лоб теперь синяк!
– Потому что ты дурак! Тфу на тебя, дурака косолапого, – дрожа губами, выговорилась Татьяна и покинула недружелюбный круг ребят.
Следом за ней покинула круг и её подруга, бросив напоследок.
– Мишка дурень, глаз косой, подавился колбасой, – и, показав язык, пробулькала им: «Бу-лу-лу! Вот тебе!»
А на площади торговки уже вовсю «колдуют».
Еще затемно по обе стороны реки бойкие бабы-торговки, мужики и их помощники малышня, установили торговые столы. Егор Дейкин привез в мешках древесный уголь из березы и можжевельника, для самоваров и железных печурок, на которых блины и оладьи печься будут. Купец из соседней Малиновки привез икру осетровую и лососевую для начинки блинов. Герасим Плотников аж пять сортов меда и сметану, хоть ножом режь, на столах разложил.
К началу праздника над пространством по обе стороны реки Иша понёсся букет ароматов. К запахам хлеба, пряностей, копчёностей, солений, варений, сиропов и морсов, овощной поджарки, янтарного меда, ягодных вин приправлялся исходящий из тайги терпкий смолянистый запах хвои. Ко всему этому щекочущему ноздри благоуханию вливался тонкий, едва уловимый аромат чая из пузатых литровых заварников. Для чайного настоя хозяйственные женщины ещё загодя собрали листья лесных растений, молодые бутоны цветов, коренья среди кряжей и на взгорках. Алтайцы взвар бодрости готовили из золотого корня, им делились с селянами. Только аборигены знали места произрастания этого чудо растения со свойствами женьшеня. Селяне подобные сборы для заварки называли зеленым золотом, чернягой, и не просто пили чай как обыкновенный повседневный напиток, а вкушали его, чаёвничали.
