Подруги увидели любых им братьев и тотчас с улыбкой на резных губах частушки звонкими голосами запели. Одна:
– Ох, ну, подмигну старому седому,
А еще подмигну парнишке молодому.
Другая подхватила:
– У меня миленка два, в том конце и в этом,
Одного люблю зимой, а другого летом.
Братья ещё выше подбородки приподняли, грудь колесом выдвинули и, сбоку на бок покачиваясь, походкой вразвалочку к подругам направились. Один:
– Голубые, голубые, голубые небеса,
А еще есть голубые у залёточки глаза.
Тотчас звонкий смех вырывается с алых губ подруг и, не успев затихнуть, первая девица подхватывает:
– Кудри вьются, кудри вьются у залетки моего,
А еще такие кудри у товарища его.
Подхватывает второй парень:
– Моя мила платье мыла, я чембары полоскал,
Моя мила потонула, я чембарами достал.
Вторая девица:
– Я плясала, топала, на мне юбка лопнула,
Дайте нитку подвязать, я еще пойду плясать.
Второй подхватывает:
– Мою милку сватали, меня в сундук запрятали,
Сковородой прихлопнули, чуть глаза не лопнули.
(Чембары весьма просторные шаровары, кожаные или холщовые, надеваемые сверх чапана и тулупа, кои закладываются в чембары полами (подчембариваются). Употребляются в работе, в ходьбе, на промыслах и при верховой езде).
Потом все четверо смеются и идут к реке Иша, что посреди двух сел Тайна и Карагайка, где в самом широком месте летняя паромная переправа, а зимой дорога – зимник. Здесь сегодня будут народные гуляния и соревнования.
А с северной стороны посёлка доносится звон колокольчиков. Это по главной улице села, змейкой вьющейся от заснеженного пригорка, сияющего бриллиантовыми искрами под лучами восходящего солнца, мчится тройка, запряженная в новые сани, в них гармонист, растягивая меха, под звон колокольчиков несёт задорную песню о касаточке масленице. Рядом с ним две девицы-красавицы в лисьих шубках с круглыми меховыми воротниками и хозяин тройки двадцатидвухлетний богатырь, сын сельского кузнеца Прокопия Николаевича Снежина – Фёдор. На нём новая соболья шапка, новый полушубок из овчины и новые кожаные сапоги. Управляет лошадьми Михаил Логинов – друг Фёдора. По нарядной тройке, новым саням, облику Фёдора и его друзей можно было судить только об одном, скоро быть свадьбе.
Лихо подкатив к площади, Фёдор высадил весёлую компании и направил сани к участку, специально подготовленному для саней с лошадьми, да там при лошадях и остался. Не хотел идти на площадь, на которой ещё не было милой его сердцу девушки.
Растянул гармонист меха и запел красивым голосом:
– Уминая всласть ватрушки, спойте девицы частушки.
Всякий люд кругом танцует, и душа его ликует.
Девки рады, парни тоже, расцелуем всех, как сможем.
Подхватил пение гармониста Михаил Логинов:
– Я на Маслену готов скушать 50 блинов.
Закушу их сдобою, похудеть попробую.
И вновь гармонист Ксенофонт Ложников:
– Напеки, кума, блинов, да чтоб были пышные.
Нынче Маслена неделя, можно съесть и лишнего.
Две девушки, подруги Михаила и Ксенофонта, переглянулись и с частушками в круг подруг направились, что раньше их на площадь пришли:
– Пятый блин я слопала, на мне юбка лопнула.
Пойду юбку зашивать, чтобы есть блины опять.
– На весёлой русской тройке прокатились мы друзья.
Сбив в пути корову Зорьку, слёзы лили в три ручья.
Оставив подруг, парни пошли к своим сельским товарищам, напевая:
– Песни петь боюсь немножко, хоть и громко я пою.
Друг мой пляшет под гармошку, я как вкопанный стою.
