После обеда ее, действительно выписали. Милый добрый врач, и не настаивал. Он понимающе глядел на девушку, пытаясь понять, что же произошло с ней. Еще несколько дней назад он видел перед собой растерянного, напуганного ребенка. А сейчас? Куда что подевалось? И силы появились, и страх исчез из глаз.
– Идите, только пока из дома ни шагу, я имею ввиду в сторону школы. Посидите на больничном. А в пятницу, придете в амбулаторию, терапевт вас выпишет. И не забывайте, пить таблетки.
Поблагодарив доктора, Катя вышла во двор больницы и присела на крайнюю лавочку. Здесь ее и нашел Сева.
– Спасибо, что пришел.
–Катя, ты чудачка. Как я мог не прийти? Отпросился и прибежал. Но пока долго оставаться не могу. Провожу и дальше полечу.
Уже на подходе к общежитию, Катя спросила об Иванове.
– Не видел его. – Признался Сева и почесал загрубевшей рукой щеку. – С того времени, как мальчик погиб, и не видел. Сказали, его на другой участок перекинули. Такое бывает. А выспрашивать не стал. Скажут, тебе какое дело. Куда, да что.
Разочарованная Катя, попрощалась с Севой, и он бегом, бросился на работу. Посмотрев ему вслед, взглядом, полным нежности и признательности, девушка решительно направилась к коменданту. Но и тут ее постигла неудача. Агнесса уехала получать новые матрасы и подушки для общежития. Пометавшись немного по комнате, так и не зная, чем заняться, Катя выпила успокоительное средство, и вскоре заснула.
– Вставай, соня, засоня! – Кто то трепал Катю за руку. – Пошли, чай пить! Агнесса зовет! – Ольгу, кажется, ничего не могла вывести из равновесия. – Вставай же! Я таких вкусных печенюх купила. Последние, можно сказать, забрала. Со сгущенкой.
Агнесса ждала их. Он возвышалась в большом кресле, как японский император. Увидев гостей, поспешно стала разливать чай. – Наконец – то! Уже два раза подогревала чайник. – Посмотрела на Катю и улыбнулась, – Весь день, небось спала? Я видела Надежду в магазине, она сказала, что тебя домой отпустили, но тревожить не надо. Пусть, говорит, отдыхает. Сон лечит. Особенно душевные травмы. Вот так, то. – Улыбка растаяла на ее губах. – Садитесь, девоньки. Сядем рядом, да поговорим ладом. Хоть и не хотела я, да че уж теперь.
– «Неужели?» – Катя пришла в возбуждение. – «Нежели сама решилась рассказать! Не верится!»
Агнесса, будто прочитав ее мысли, подтвердила догадку, – Тяни, не тяни, все одно. Разговор долгий, наверно, получится. А может, и нет. Я вот тут вам, картошки с мясом сгоношила, пустой чай чего хлебать? Им не наешься. Это Ольга все, – Она поставила чашки перед учительницами. – Больше двух лет, однако, уже больше прожила здесь, ничего не знала. Правды не знала. Все только недомолвки. А тут, как репей пристала. Да и то сказать, прошлые года спокойные были.
Комендант осторожно отхлебнула горячий чай с молоком, и продолжила, – Хотите верьте, хотите нет, но у нас даже здоровое мужичье подтвердит, все истина, правда. Мой брат, Сергей, в больнице работает, завхозом. Сегодня прилетел утром, бледный, губы трясутся. Слова сказать не мог.
– Так завхоз Потапыч, это ваш брат?
– Мой, мой, – Закивала Агнесса. – Неплохой он, но иногда бывает, берет грех на душу. – Она не договорила. – А кто безгрешен? Теперь, однако, точно скинут с должности хорошей. И все из за стула треклятого.
– Может, и нет, – Ольга постаралась успокоить, готовую расплакаться женщину. – Всего лишь стул.
