Не-е-е-е-ет.
Перед ними стояли на табуретах четыре гроба, в которых лежали дети Кирилла. Сам же Кирилл сидел перед гробами, сгорбившись как дряхлый старик. Он не реагировал на происходящее за его спиной, он смотрел на своих детей. Он был неподвижен, из его глаз не текли слезы, от этого он сам походил на мертвеца. Новах бросился к телу любимой и заливаясь слезами целовал ей руки. Он просил небо вернуть ему ту, ради которой он все эти годы жил, но небо не ответило ему. Страдания Новаха привели в чувства Кирилла, он повернул голову и поглядел на несостоявшегося зятя. Его голос звучал как голос мертвеца, без эмоций, низкий:
А где же ты был, когда моих детей убивали? Тоже прятался за воротами, которые вы заперли, чтобы вас не коснулось мое горе? – Этот голос говорил о том, что говоривший с Новахом человек умер, и его следует оплакивать вместе с его семьей. Новах не ответил потрясенному горем отцу, он не мог ничего ответить. Его горе было настолько велико, что он и сам постепенно умирал вслед за своей невестой, это было очевидно. За него ответил Замугр, самый младший из учеников:
Нам сказали, что залесцам нужна помощь, и срочно нужно выезжать. Но по дороге Манурес не выдержал и признался Новаху, сразу после того мы и вернулись, только опоздали мы. Прости, наставник, если сможешь. – Почему-то все ученики чувствовали свою вину перед наставником. Они готовы были провалиться сквозь землю, только бы не видеть всего произошедшего. Кирилл не пошевелился, он так и сидел, смотря на страдания своего ученика, потом сказал:
Ничего не исправишь. Моих детей не поднять, вы не виноваты в трусости ваших отцов, и вам не нужно искупать их вину. Идите домой и не казните себя. Вы ничего не могли сделать, а я мог, но не сделал – это мой грех. – Его голос звучал как приговор, только приговор этот он вынес сам себе, и осталось только его привести в исполнение. Новах встал и, вытирая, слезы дрожащим от горя голосом сказал, обращаясь к наставнику:
У меня нет больше дома там, где я раньше жил. Я останусь с Тобой наставник и буду жить и умру рядом с тобой. Я не уйду, и не гони меня.
Через мгновение после его слов все остальные в один голос произнесли как клятву верности:
Мы будем жить рядом с тобой, наставник, и умрем рядом, если это будет нужно, не гони нас. – Все ученики стали на колени и склонив головы, ожидали решения наставника. Наставник не спешил с решением, он еще долго сидел на своем стуле, не подавая никаких признаков жизни, потом встал и, повернувшись ко всем, сказал:
Я пришел в ваш мир с одной целью, и эта цель может привести некоторых из вас к смерти. Посмотрите на моих детей, это может произойти и с вами. Не клянитесь в верности, не подумав, тогда и нарушать клятвы не придется. Идите в дом родителей ваших, не роняйте слов лишних. Если не измените решения, приходите за час до рассвета и тогда я приму вашу клятву, а до тех пор я один побуду, у меня всего одна ночь осталась, чтобы попрощаться с детками. – Подавленные парни вышли из дома и направились в деревню. Никто из них не проронил ни слова. Ворота были распахнуты и в них стояли подъехавшие мужчины, из тех, кто увел парней из деревни. На смерть перепуганные матери выбежали к воротам встречать своих детей, слезы заливали их лица, вот только непонятно какие, слезы радости за то, что их сыновья живы и здоровы, или слезы горя из-за произошедшего. Траурная процессия, состоявшая из девяти парней, молча проследовала через ворота, не обращая внимания ни на одного из встречающих. Также молча все вошли в общинный дом и уселись за столом. Никто из парней не вымолвил ни слова, они сидели как каменные изваяния, не двигаясь, и даже казалось, не дыша. Только Новах остался в доме наставника, он сидел у гроба своей любимой и ничто на свете не могло бы ему в этом помешать. Так они с Кириллом и просидели до полуночи. В полночь Новах встал и сказал наставнику:
