一 Я поняла. Сделаю.
一 И еще, 一 я понизила голос и произнесла с трудом: 一 Никто не должен знать о том, что произошло. Никто.
Девушка склонила голову и задержала на мне пронизывающий взгляд. Будто спрашивала о том, что мы обе и так понимали. И я кивнула.
一 Будет сделано, госпожа. Доброй ночи. Я останусь снаружи.
Она вышла, и я перевернулась на спину. Тело ломило, в голове бушевал шторм мыслей, но впереди была вся ночь, и я позволила себе слезы.
***
Ларс открыл дверь в покои и кивнул стражникам, чтобы расходились. Я проследила, чтобы они присоединились к постам с двух концов коридора, и осторожно вошла внутрь.
Темно. Огарки расплавившихся за день свечей почти не давали света. Комната настороженно сжалась, принимая меня.
Платье стянуло и спину, и грудь, что под вечер я уже едва дышала и с трудом выдавливала улыбки в ответ на поздравления. Немного успокаивало, что Ларс чувствовал то же.
Он вошел следом, замкнул дверь и задержался у выхода. Пусть. Не хотелось его видеть. Или хотя бы взять паузу перед тем, как повернуться лицом навсегда.
Устремившись вглубь комнаты, я сорвала тяжелую фату и, оставив ее на полу, принялась снимать украшения.
Церемония удалась на славу, народ впервые гулял и веселился после череды смертей, войн и неурядиц. Конечно же, все восхищенные взгляды и поздравления достались мне, и я усердно подыгрывала, как умела, но в конце дня хотелось отшвырнуть всю эту фальшь куда подальше.
Драгоценные ожерелья, кольца, серьги и браслеты последовали за фатой на пол, я коснулась тугого плетения в волосах, желая поскорее растрепать нарядную прическу и избавиться от тяжести, но вдруг оживился Ларс, прежде наблюдавший:
一 Позволь мне.
Я застыла, опуская руки и поворачиваясь к нему спиной. Кто ты, Ларс? Я тебя знаю? Что ты задумал на остаток ночи? Или ты в такой же растерянности, как я?
Он подошел и запустил ладони в мои волосы. Сначала в косы, затем поднялся к затылку и бережно перебрал пальцами, наверное, каждую прядь. Будто привыкал. Будто пытался увидеть во мне другое отражение. Но продолжал гладить волосы, отделяя расплетенные пряди от еще собранных. Я закрыла глаза. Пусть так. Пусть я тоже приму его такого. Уставшего, обреченного, как я, но теперь… моего.
Вскоре на голове появилась долгожданная легкость. Я дотронулась до макушки и растрепала упругие волны, убрав всю пышную копну вперед.
Горячее дыхание мужчины дотронулось до моей шеи, и я прикрыла глаза. Как бы то ни было, Ларс возьмет свое: ради этой ночи прошла целая церемония торжества сегодня.
Он провел рукой по позвоночнику, и я невольно прогнула спину, поддаваясь его движениям, а вскоре почувствовала долгожданную легкость в груди и спине: нарядный корсет упал мне под ноги, оголив грудь. Сердце тут же подскочило, словно у какой-нибудь девчонки в ожидании первой ночи: смешались и страх, и стыд, и любопытство, и даже томящееся желание. Что это со мной? Это же просто Ларс, я знаю его тысячу лет, я пыталась соблазнить его не единожды, а сейчас? Что изменилось?
В комнате сгустился мрак, и лишь луна сквозь тонкие занавески и тусклые свечи создавали уют и располагали к откровенности: в конце концов, мы здесь одни, и мы законные правители замка. Но как справиться с волнением?
Впрочем, шифоновая накидка еще прикрывала мне плечи, но, твердой рукой проведя по лопаткам, Ларс спустил ее к юбкам. А затем, скользнув рукой под атласный пояс, он потянул за край и оставил меня обнаженной.
