Красивая, манящая, и на все готовая женщина.
Наверное, это именно то, что мне сейчас нужно.
- Пошли, - у порога беру ее за руку, намереваясь сразу отвести к себе, но Регина шутливо качает головой.
- Не так быстро. Сначала мы и правда обсудим пресс-конференцию, - она оглядывается по сторонам, и кивает: - А ты у нас, оказывается, богатый мальчик. Не знала. И с этим могут быть проблемы.
- Какие проблемы?
- Твой имидж – простой парень с улицы, всего добившийся сам. А не сынок богатых родителей, которого в одно место с рождения целовали, - Регина оставляет свои намеки, и правда принимается за работу: - Но я сообщу пиарщикам. Итак, скоро фотосессия, и… что у тебя на лице?
- Кошка расцарапала, - усмехаюсь. – Да какая разница? Я – не балерина, а боксер, и вряд ли от меня ждут смазливой мордашки.
- Ошибаешься. На билбордах, на разворотах журналов ты должен привлекать, а не отталкивать. Лицо хоть побереги, - указывает она, и фыркает: - Кошка, ну да. Это та ромашка, которую ты притащил на тренировку? Кто она тебе?
Говорить с Региной о Вике язык не поворачивается.
Не должен, и все тут. А значит…
- Все разговоры потом, - хватаю Регину за ладонь, и тяну из кресла. – Раз уж приехала – идем.
- Как скажешь, дорогой, как скажешь, - улыбается она полными губами, и поднимается вслед за мной на второй этаж.
ВИКА
В животе урчит, голова кружится от голода. И я, как бы мне не хотелось остаться в своей спальне, иду к лестнице, ведущей на второй этаж.
На кухню, хоть бутерброд себе сделаю.
И слышу голоса: мужской – Ратмира, и женский. Жеманный, с легкой хрипотцой. Будто француженка какая-то разговаривает.
Красивый голос. Наверное, сирены именно такими голосами и завлекают мужчин: не звенящими колокольчиками, а бархатным контральто на грани допустимого.
Или даже за гранью.
Разворачиваюсь и, стараясь не шуметь, иду обратно к себе. Почему-то становится обидно: он ведь ко мне приходил, целовал… а затем притащил непонятно кого к нам.
Девушку какую-то.
Неужели нельзя было в отеле встретиться? И не вынуждать меня сидеть в своей комнате, как в камере?
Не смогу я мимо них пройти, и сделать вид, что меня это не трогает.
Сейчас Ратмир ради приличий выслушает рассказы этой девушки, угостит ее выпивкой, а затем отведет наверх. И утром я столкнусь с ней, одетой в мужскую рубашку и со следами близости на теле.
Ну уж нет! Видеть это я не готова, и если нужно – из собственного дома уйду.
- Теть Ань, - после пятого гудка она берет трубку, и я тараторю: - Можно я к тебе приеду? Не помешаю?
- Сейчас приедешь?
- Да, скоро. Можно?
- Приезжай, детка, - искренне радуется тетя, всегда относившаяся ко мне как к дочери. – Кстати, Вик, у меня для тебя сюрприз. Думаю, тебе понравится.
Беззвучно усмехаюсь, чувствуя горечь: в последнее время я перестала любить сюрпризы.
- У меня тоже. Я ребенка жду, - тихо говорю я.
И ожидаю поток поздравлений от тети Ани, помешанной на том, чтобы все кругом плодились и размножались, выполняя предназначение, природой на нас возложенное.
Но тетя будто и не слышит моих слов. Не обращает на них внимания, и продолжает:
- Ты все болтала о том юноше, что из дома тебя вытащил, когда у нас пожар был. Помнишь?
- Помню…
- Так вот, - тетя Аня повышает голос, и чуть нервно смеется, - он здесь! Представляешь?
Зажмуриваюсь, и мотаю головой из стороны в сторону, что, наверное, глупо смотрится. Но дает надежду, что мысли очистятся от шелухи.
