— Я так надеялась, что она тоже
выздоровеет, как ты. – всхлипывала мать.
— Тетка Дина говорила, что никто не
выживет. — прошептал ребенок.
Она видела, как ополоумевшая старуха бегала
между дворов. В одном тонком платье, с всклокоченными волосами и вся охваченная
огнем. Она была похожа на страшную ведьму из старых сказок.
— Вы все умрете! — орала она и стучала
в запертые ворота. — Трусы, вас не спасут замки и запоры! Красный мор найдет
вас везде.
Словно живой факел металась она по
улице и было видно, как покрывается волдырями её кожа.
— Она не права. — мать хотела добавить,
что соседка сошла с ума, но кашель прервал её.
— Почему подожгли их дом? — спросила
девочка.
Она слышала обрывки разговора
родителей, запальчивые слова мамы и еле слышные ответы отца, но тогда у неё был
жар, и что происходило вокруг, она толком не поняла. После тетки Дины, сгорели
еще несколько домов, и каждая ночь была освещена словно погребальным костром.
— Люди решили, что там все умерли. Так
нужно чтоб инфекция не расходилась дальше. Нужно сжечь все, что могло касаться
больного человека. И тела… ничто не должно выйти на улицу.
— Поэтому наши двери заколотили?
— Да, мы заразные… Я. Ты уже нет.
— Мне можно выходить? – Девочка
радостно встрепенулась.
Второй день она чувствовала себя хорошо, и
сидеть все время в доме ей надоело. Если она не несет угрозу, можно было пойти
погулять с друзьями на улицу, как прежде.
— Тебя не выпустят.
— Но ведь ты говоришь, что я не
заразная!
— Послушай меня, милая. — женщина
заговорила со своей пятилетней дочкой как со взрослым человеком. — Мир жесток.
Никто не станет рисковать собой и своей семьей ради одной маленькой девочки,
ведь люди по сути своей темные и трусливые существа. А еще эгоистичные. Они
спалят нас сразу, как только перестанет гореть лампадка. Желающих проверить
есть тут живой или нет, не найдется.
— Они знали, что тетка Дина живая? —
вдруг поняла девочка.
Соседку стало жалко. Это была добрая и приветливая старушка, часто
угощавшая её пирогами. Сначала она потеряла всю семью, а потом, спасаясь, выбиралась
из горящего дома, подожженного соседями. Громко, проклиная весь человеческий
род, она умерла посреди улицы, как бездомная собака.
— Им было все равно, — потерянным
голосом ответила мать. — И до Проклятых, тоже никому нет дела.
— Проклятых?
— Тех, кто выжил, называют Проклятыми.
— Так от мора не все умирают?
— Не все. Редко, но выздоравливают. Девочки
или молодые девушки. Они остаются бесплодными и изуродованными, но живут.
Узнать их можно по ярким приметам. Тела Проклятых покрыты рубцами, оставшимися
от нарывов.
— Но я никогда не встречала таких.
— Есть закон, по которому Проклятым
запрещено жить среди здоровых людей. Их всегда отсылаю.
Женщина говорила сбивчиво и тихо, словно повторяла давно прочитанный
текст. От её злого голоса дочке стало страшно, и она поежилась, ближе
прижимаясь к материнскому боку.
— Но куда? И зачем?
— Подальше с глаз долой. Чтоб не
напоминали про постоянную угрозу. Люди считают Проклятых заразными. Как бы не
доказывали лекаря, страх перед калеками не проходит. И закон не отменяют.
— Что еще за закон такой? — девочка не
особо понимала, что говорит мать, но слушала внимательно, словно это была
очередная сказка. Очень страшная сказка, в которой главная роль отведена ей.
— По закону Проклятых свозят в
специальные обители. Там они должны в молитвах и труде прожить остаток своих
дней. Теперь ты одна из них.
