Решительно вздохнув и вновь почувствовав полную уверенность в том, что он делает, и нежелание отступать, Иннокентий направился к своей дочери. Ласково глядя на молоденькое и крайне заинтересованное личико, он сел рядом с Гориславой, положил прямо перед ней фотографию Светланы и начал чуть шёпотом:
– Твоя мама сказала: «Эта фотография будет границей между вами и мной, между нашим миром и миром, в который я скоро попаду». Нужно зрительно сконцентрироваться на фотографии и на всё, что связано с твоей мамой, и сердцем заговорить с ней. А если захочется вслух поговорить, то она и в таком случае услышит нас.
– А мы её услышим?
– Если всё сделать как надо, если направить всю энергию на установление и сохранение прочной связи с мамой, то мы непременно её услышим.
Глаза Гориславы заблестели от огненных искр надежды и предвкушения бесед с мамой, которых ей так не хватало столько недель. Но спустя считанные секунды эти искры отчасти потухли, как и её улыбка.
– Но как мне её обнять? Поцеловать? Я так скучаю по её теплоте!
Иннокентий подозревал, что дочка спросит о таком, поэтому докрутил мысль так:
– Она будет периодически приходить во снах, и сны эти будут ничем не отличаться от реальности. Ты убедишься в схожести тогдашних и нынешних соприкосновений с мамой. Только обрати внимание, пожалуйста: наш случай особенный и здесь. У других людей приход покойного – дурной знак, а у нас – нет. Потому что мама не такая, как они.
– А мы с тобой? Мы тоже особенные? Мы тоже когда-нибудь попадём туда, в тот мир?
– Да, несомненно, – чуть замешкавшись на мгновение, подтвердил старик, стараясь сохранить бодрость в голосе.
Горислава не отрывала взгляд от образа любимого человека на фотографии, ей ещё больше казалось, что она перерождается, в ней всё вновь приобрело способность дышать. Уголки губ приподнялись, хоть и не без труда, поскольку за столь долгий период девочка словно разучилась улыбаться. Её голубые глаза тоже повторно научились этому навыку.
– Значит, только через эту фотографию можно связаться с мамой?
– Нет. Она твоя. А моя – другая, но не менее мощная, дорогая сердцу и умиротворяющая душу. Мама выбирала небольшие фотографии, которые всегда будут у нас под рукой в любую минуту.
У девочки больше не осталось вопросов. Столько информации, столько мыслей, что голова кипела… Теперь Гориславе не терпелось испробовать всё на деле. Так горевала она по маме и не сомневалась, что никогда не излечится после тяжёлой утраты. Девочка начала пробовать способ установления связи с мамой через фотографию, но тот её остановил:
– Милая, учитывай время и силы, иначе едва ли что-то получится. Тебе пора отдыхать. Выпей молоко и ложись спать.
– Какой отдых, папа? Я теперь глаз не сомкну. Мне не терпится услышать маму!
– Я уверен, она в эту же ночь и придёт к тебе во сне. А фотографию отложи до завтра. Да и когда ты всё узнала, об учёбе и домашней работе не забывай, – настоятельно, но с такой же нежностью наказал ей старик.
– Не забуду, папочка.
Горислава с сиявшим личиком резво обняла отца, чтобы он нисколько не засомневался в её ответе, и чтобы поблагодарить за всё, что он рассказал, за то, что подарил надежду и тем самым сделал её счастливее.
– Другого я и не ожидал, моя умница. А теперь выпей молоко. За это мама тебя непременно похвалит, – более весёлым голосом ответил тот, указательным пальцем игриво ткнув в носик дочери.
