Некоторое время Игорь просидел в таком положении, но затем ноги стали затекать, к тому же стал давать знать о себе холод. Уже не только уши горели огнем, но и мокрые от снега ладони, да и пальцы в демисезонных ботинках на «рыбьем меху», как говорила мама Игоря, начинали испытывать дискомфорт. Пора было принимать какое-то решение.
Подумав еще немного, он пришел к выводу, что уже достаточно далеко зашел, чтобы поворачивать назад. К тому же, чем больше он вглядывался в темноту тоннеля, тем больше переживал за Татарина. Тяжело вздохнув и еще раз помянув обоих котов нехорошими словами, Игорь, держа телефон перед собой, гусиным шагом двинулся в темноту.
Первые несколько десятков метров он прополз легко, лишь иногда оглядываясь назад, чтобы убедиться, что вход в тоннель еще виден. Однако затем ноги начали напоминать о неудобном положении, в котором им приходилось передвигаться, и Игорь начал испытывать нарастающее желание разогнуться в полный рост. Однако в тесном пространстве тоннеля это было невозможно. Тем временем луч фонарика выхватывал все новые метры серого ноздреватого бетона, который никак не хотел заканчиваться.
Через какое-то время икроножные мышцы начало покалывать и сводить, и Игорю ничего не оставалось, как кое-как пристроить телефон в нагрудный карман пуховика и продолжить путь на четвереньках. Теперь фонарик освещал только пол тоннеля и пространство около метра впереди перед ладонями Игоря. Это и стало причиной того, что еще через несколько десятков метров он внезапно со всего размаху ударился головой о какое-то препятствие на потолке, который был теперь полностью в темноте. От боли у Игоря вспыхнуло в глазах, и он едва не прикусил себе язык. Остановившись, молодой человек прислонился к стене и начал тереть лоб, где уже начала набухать огромная шишка. Он опустил руку в луч фонаря и убедился, что, к счастью, крови на ладони не было. Затем Игорь достал телефон из кармана и посветил наверх. Луч света выхватил бетонную плиту, которая, почему-то была ниже остальных, а на ее обнажившемся торце черной краской размашисто было намалеваны цифры «01».
Несколько секунд Игорь пытался понять, что же эта надпись означала. Никаких умных мыслей на этот счет в его раскалывавшейся от удара голове не возникло, и поэтому он решил посветить немного вперед. В этот момент все встало на свои места. Это была первая плита в коробе. За ней бетон кончался, а тоннель превращался в широкую нору, прорытую неизвестно кем в бурой земле. Игорь замер в нерешительности, обернулся, направил луч фонаря назад и увидел позади себя лишь кромешную темноту. Шишка на лбу ныла и мешала сосредоточиться.
Он посветил еще раз вперед и внимательно осмотрел земляные своды норы. С виду они выглядели достаточно крепко, но Игорь все равно колебался. Он представил, как внезапно земля осыпается на его голову, и в лучшем случае он скончается сразу, а в худшем – окажется заперт в ловушке и будет вынужден умирать мучительной смертью от удушья.
Воображение Игоря сразу же живо нарисовало, как он лежит в кромешной темноте, не в силах пошевелиться, в нос и глаза набиваются комья земли, сердце бешено колотится, легкие в панике пытаются сделать вдох, но вместо живительного воздуха в них попадает только запах гнили и сырости, исходящий от земли.
Игорь почувствовал, как липкий холодный страх начал распространяться от сердца по кровеносным сосудам во всем теле. Его начала охватывать паника, с которой он безуспешно пытался справиться. Но затем молодой человек вспомнил о своем коте, о том, что он может быть где-то в этой же темной норе, в опасности, раненым. Он подумал о том, как он вернется в пустую квартиру без Татарина, и снова будет жить в ней один, и никто ночью не уляжется в ногах, от чего не станет невыносимо жарко, и невозможно перевернуться на другой бок.
