Бесконечный сад любви - страница 9

Время замедлилось, каждый миг кристаллизовался в драгоценность. Её пальцы чертили узоры на столе – спирали и круги, древние символы путешествий и возвращений. Он смотрел заворожённо на изящное движение, на то, как свет ловил тонкие кости запястья.

– Скажите, – она вдруг наклонилась с заговорщицкой близостью, – чего вы боитесь больше всего в этом путешествии?

Вопрос застал врасплох.

– Наверное… боюсь ничего не найти. Что поеду в Египет, а там только песок, туристы и сувениры втридорога. Что беспокойство последует за мной туда и обратно.

– Или боитесь найти всё, – мягко предположила она. – Обнаружить, что мир намного страннее и чудеснее, чем вы позволяли себе верить. Это больший ужас, правда? Не то, что магии нет, а то, что она есть, и мы её игнорировали.

Правда её слов резонировала как колокол. Да, это был настоящий страх – что его выстроенный рациональный мир может рухнуть, оставив с чудесами, в которых он не умеет ориентироваться.

– Мне нужно идти, – сказала она наконец, хотя не двигалась. – Но могу кое-что подарить? Для вашего путешествия?

Он кивнул, не доверяя голосу.

Она наклонилась, голос упал до шёпота.

– В Египте обращайте внимание на то, что находит вас, не только на то, что ищете. У пустыни есть способ отражать то, что нам больше всего нужно увидеть. И иногда то, что мы думали потерянным, просто ждёт, когда мы вспомним, как смотреть.

Слова пробежали дрожью по спине, хотя он не понимал почему. Они звучали как пророчество, поэзия, ключ к замку, который он ещё не нашёл.

Когда они готовились расстаться, Джонни почувствовал отчаянное желание продлить момент.

– Увижу ли я вас снова? – спросил он, надежда пронизывала голос.

Она замерла, надевая пальто – струящуюся вещь, двигавшуюся как вода. Улыбка была нежной, но с оттенком, который он не мог определить. Грусть? Предвидение?

– Возможно, в другой жизни или другом месте. Но сегодняшний вечер был наш, правда?

Она протянула руку, коснулась его ладони на столе. Контакт был электрическим, тепло побежало вверх по руке к сердцу. Пальцы прохладные, несмотря на тепло кафе, и странное ощущение благословения, метки для чего-то важного.

– Кто вы? – вырвалось прежде, чем он успел подумать.

– Та, кто узнаёт искателя. Та, кто знает – некоторые путешествия начинаются задолго до первого шага.

Затем она двинулась к двери, каждый шаг уносил дальше, но отпечатывал глубже в памяти. На пороге обернулась.

– Счастливого пути, Джонни Мюллер. Пусть найдёте то, чего не знали, что ищете.

Он не называл фамилию.

Дверь закрылась с мягким звоном, и она растворилась в цюрихской ночи как дым, как сны, как сама судьба. Джонни сидел неподвижно, рука всё ещё тёплая от прикосновения, разум лихорадочно обрабатывал случившееся.

Оглянулся по кафе, почти ожидая, что всё приснилось. Но её чашка была там, полумесяц помады на краю цвета тёмных роз. Официант подошёл убрать, улыбнулся понимающе.

– Она иногда приходит, – сказал старик по-немецки. – Всегда одна, смотрит на реку. За все годы я впервые вижу, чтобы она с кем-то говорила.

– Знаете её имя?

Официант покачал головой.

– Платит наличными, говорит мало. Но в ней что-то есть, да? Будто ждёт чего-то. Или кого-то. – Он изучил Джонни глазами, видевшими десятилетия человеческих драм над кофе. – Возможно, ждала вас.

Джонни заплатил в оцепенении, оставив щедрые чаевые. На улице ночь была свежей и ясной, звёзды видны несмотря на городские огни. Он шёл домой медленно, проигрывая каждое слово, жест, момент связи.