>Айла Вудс,
>министр общественной безопасности
Руна ощутила, как все внутри напрягается.
Ужин знаменитостей был ежемесячным мероприятием, на котором чествовали героев революции, целью его было развить лояльность разных слоев к режиму. В этом месяце Руна планировала пропустить вечер – слишком сложно он ей давался.
Она повторно прочитала телеграмму, и сердце упало.
Если она откажется от приглашения стать почетной гостьей, трибунал сочтет это проявлением несогласия с властью.
Придется идти.
Хотя с этим связано немало трудностей: у нее нет время готовить речь и надо собраться с силами, ведь на подобных мероприятиях всегда приходилось много притворяться, что давалось непросто. Придется с гордостью говорить о том, как она поступила с бабушкой, изображать радость от того, что отправила на смерть человека, которого любила больше всего на свете. Ее речь должна призывать к новым чисткам и осуждать ведьм.
Придется еще раз предать память бабушки.
Вначале ей было проще притворяться, получалось легко подавить гнев и скрыть горе. Со временем и по мере того, как удавалось спасти больше ведьм, становилось все труднее клясться в преданности Новой республике. У нее сотни причин ненавидеть Гидеона Шарпа, хотя было бы достаточно и одной: ему не приходилось скрывать, каков он на самом деле. Не надо изображать ненависть к тому, кого на самом деле любишь. Возможно, она могла бы ему позавидовать, если бы не испытывала столь сильное презрение.
Руна откинулась обратно на подушки и произнесла:
– Разве в этом месяце почетным гостем не должна стать Лола Парсонс?
Брови Гидеона сошлись у переносицы, он перевел взгляд на телеграмму.
– Гвардия арестовала Лолу на прошлой неделе. – Он взял у нее бумагу и просмотрел текст. – Один из слуг сообщил о появлении магического знака в ее подвале. Она все отрицает, но мы полагаем, она прятала там ведьму.
Ох.
– Они предлагают тебе стать почетной гостьей?
Руна кивнула и затаила дыхание.
Гидеон нахмурился еще сильнее.
– Это плохо?
Ответ – правдивый – подступил к самому ее горлу.
Да, плохо. Я больше не могу это выносить. Я подожгу их всех, если мне придется еще раз произносить оды тем злодеям, которые убили бабушку.
Это была абсолютная правда. Она созрела, раздулась на языке и давила на небо, начиная просачиваться сквозь зубы.
Нет, нет и еще раз нет.
Руна в панике искала другую причину, по которой приглашение могло бы ее расстроить. Если произнести полуправду, то можно разрушить заклинание.
– У меня нет платья!
Гидеон отпрянул, пораженный тем, с какими чувствами она это произнесла.
Руна приложила ладонь ко рту, все еще опасаясь, что следом вылетят слова правды. К счастью, они стали сжиматься и уже не рвались наружу с прежней силой.
Гидеон вскинул бровь:
– И это все?
Будь ты проклят.
Фраза закрутилась на языке, потому что, конечно, это было не все.
Заклинание «Расскажи правду» вытягивало оставшееся из самой глубины, как из колодца.
Я ненавижу эту ужасную республику. Я сожгла бы все дотла, если бы могла. Но я вынуждена изображать лояльность, в противном случае такие девушки, как я, будут продолжать умирать.
Слова вот-вот должны были сорваться с языка. Руна сжала руки в кулаки и думала, подыскивая, что еще можно сказать в свое оправдание. Правдоподобное, но все же не такое страшное.
– Нет времени шить платье! Моя швея принимает заказы только на следующий месяц, а ужин на следующей неделе.
