Тянь Лин, будучи Бессмертным высокого ранга, обладал невероятной стойкостью и способностью к самоисцелению. Но энергия Цин Мэй была другого рода – более чистая, более естественная, связанная не с накопленной силой или статусом, а с самой сутью жизни. Она не только лечила тело, но и успокаивала его душу, все еще взбудораженную падением и хаосом.
По мере того, как силы возвращались, он стал проводить больше времени не в забытьи, а в наблюдении за Цин Мэй. Она была удивительна. Ее движения были грациозны, как танец ветра, ее голос – мелодичен. Она говорила с растениями и мелкими духами, обитающими на острове, словно с равными, и те отвечали ей, расцветая ярче или склоняя свои стебли. Ее дом был простой, созданный из переплетенных ветвей и цветов, но наполненный уютом и светом. Она приносила ему еду – сочные фрукты, светящиеся ягоды и напитки из нектара, которые мгновенно восстанавливали силы.
Они много разговаривали, хотя их разговоры были далеки от тем, к которым привык Принц. Цин Мэй задавала простые, почти детские вопросы о мире за пределами ее острова. Тянь Лин рассказывал ей о Небесных Горах, о сияющих реках ци, о разнообразии миров, но старался не вдаваться в детали политики или иерархии. Он говорил о культивации как о пути совершенствования, о стремлении к гармонии с Дао.
В свою очередь, Цин Мэй делилась с ним своей жизнью на острове. Она рассказывала о циклах цветения и увядания, о песнях ветра в тумане, о снах, которые ей снятся под светом, пробивающимся сквозь плотные облака. Она говорила о духах воды и земли, своих единственных спутниках до его появления. Ее мир был мал, но бесконечно глубок, наполненный простыми истинами бытия.
«Почему ты одна?» – как-то спросил Тянь Лин, когда они сидели у небольшого водопада, чьи воды стекали по светящимся мхам. Его голос уже не хрипел.
Цин Мэй посмотрела на него своими чистыми глазами. «Я всегда была здесь. Этот остров – мое сердце. Я выросла из Небесного Цветка, который когда-то упал с Небес и пустил здесь корни. Моя жизнь связана с ним».
Тянь Лин задумался. Сказки о упавших Небесных Цветках существовали, но он никогда не думал, что это может быть правдой. И уж тем более, что такой цветок может дать жизнь столь прекрасному и сильному духу.
«Ты не боишься одиночества?»
Цин Мэй наклонила голову. «Одиночество – это просто отсутствие других. Но я никогда не была по-настоящему одна. У меня есть остров, туман, цветы, духи. Они – моя семья. И… теперь есть ты».
Ее простота поражала его. В его мире одиночество было неизбежной частью высокого положения, ценой власти. Но ее одиночество было выбором природы, уединением, наполненным жизнью.
Тянь Лин начал понемногу двигаться, сначала просто садиться, потом стоять, а затем и делать короткие прогулки с помощью Цин Мэй. Он чувствовал, как его Бессмертная сила медленно возвращается, но рядом с ней он не спешил полностью облачаться в ауру Принца. Впервые за свою долгую жизнь он мог быть просто… собой. Без титулов, без ожиданий, без бремени Небесного Трона.
Он увидел Цин Мэй не как существо низшего статуса, хотя по иерархии Небесного Царства духи цветов стояли намного ниже Бессмертных Императорского рода, а как удивительное создание, чья чистота и мудрость, рожденная из гармонии с природой, превосходила многие знания, полученные им из древних свитков. Она, в свою очередь, видела в нем не только раненого Бессмертного, но и человека, насколько Бессмертный может быть человеком, – того, кто устал от своего мира, кто ищет покоя и понимания.
