Лопатин задержал взгляд на молодом солдате, потом резко кивнул.
– Хорошо. Через три дня – тест. Если она справится – оставлю ее в строю. Нет – отправим в тыл. С провиантом у нас и без нее туго…
5 июля 1941 года.
Западная граница СССР.
Учебный полигон.
Несмотря на боль в холке, Мира двигалась уверенно. Бережной знал, что она еще не совсем восстановилась, но отказываться от теста было нельзя – Лопатин не прощал слабость никому – особенно собакам.
Батальон почти в полном составе собрался на поле. А это не много, ни мало – пятьсот военнослужащих и сто пятьдесят отлично обученных овчарок.
Солдаты перешептывались, некоторые скептически поглядывали на овчарку Миру, которой предстояло пройти тест на профпригодность.
– Ну что, Бережной, показывай, на что способен твой боевой пес, – крикнул кто-то из строя.
Стоявший в стороне Лопатин курил и молча наблюдал за происходящим.
Бережной глубоко вдохнул.
– Мира, рядом!
Собака четко встала у его ноги.
– Апорт!
Он швырнул деревянную гранату в густые заросли кустов. Мира молнией рванула вперед, исчезла в листве и через мгновение вернулась к хозяину c трофеем в зубах.
– Ищи!
Задача была сложнее предыдущей – найти спрятанный макет мины. Овчарка склонила нос к земле и двинулась вперед зигзагами, обнюхивая каждый сантиметр вскопанной и специально смоченной почвs.
Через минуту она села возле камня и заскулила – верный знак того, что мина благополучно найдена.
– Молодец, – прошептал Бережной.
Но самое сложное было впереди.
Из-за дерева выскочил солдат в маскхалате диверсанта.
– Фас! – крикнул Бережной.
Забыв о ране, Мира с рыком бросилась вперед. Она понимала, что это имитация настоящего задержания врага и поэтому кусала его не по-настоящему, что не мешало ей вцепиться в рукав специального комбинезона и повалить противника на землю, как учил ее хозяин Ваня еще до войны.
Послышались аплодисменты. Даже самые угрюмые пограничники улыбались, глядя на то, как Мира поставила одну лапу на поверженного диверсанта и лаем позвала Ивана оценить все ее нечеловеческие старания.
Лопатин медленно подошел к строю пограничников.
– Неплохо, – сказал он сухо.
Бережной вытянулся.
– Спасибо, товарищ майор!
– Но война – не учения, – продолжил Лопатин. – Запомните все! Фашистская сволочь не будет играть с вами и вашими питомцами по правилам.
– Мы готовы! – твердо ответил строй бойцов, четвероногие друзья вторили им вилянием хвостов.
Лопатин задержал суровый взгляд на овчарке Мире, потом перевел на Ивана. В его глазах мелькнуло что-то такое, чего он не мог понять.
– Ладно. Оставайтесь в строю.
Ранняя осень 1939 года. Иваново.
Поздний вечер в городском парке.
Тени от фонарей ложились на влажный асфальт аллеи, в воздухе уже чувствовалась осенняя прохлада.
Семенов торопился домой, держа на поводке своего щенка волкодава Батыра. Несмотря на грозный вид пса, в его глазах читалась трусость – уши были прижаты, а хвост неуверенно дергался.
Из-за кустов внезапно вышли трое хулиганов.
– Эй, паря, дай закурить! – один из них грубо толкнул Семенова рукой в плечо.
Вместо того чтобы защитить хозяина, Батыр дернулся и, волоча за собой поводок, с визгом рванул прочь.
Семенов остался один против троих. Он сжал кулаки, но силы, естественно, были неравны. В этот момент из-за деревьев раздался спокойный, твердый и жутко знакомый ему голос:
– Что-то у вас тут неспортивно получается, товарищи хулиганы, – это был Иван Бережной и стоящая рядом с ним молодая черно-рыжей масти немецкая овчарка Мира.
