Мы, добровольные сыщики, престарелые «скауты», стояли, размышляя, что делать и куда идти. Мне пришлось рассказать им, что я несколько раз видела, как Камила направлялась в сторону хозяйственных построек. Людмила тут же определила это место как следующий объект поисков. Так и решили: после процедур и обеда пройти туда, к дальней части санатория, к насосной станции.
В условленное время мы встретились на главной аллее, у так называемого гювета, красивого павильона с зимним садом, скамейками и маленькими фонтанчиками среди гипсовых нимф и просто девушек с кувшинами. Сюда два раза в день, перед обедом и ужином, по рекомендации главного врача приходили мы, санаторские пациенты, и медленно, неспешно, с наивной верой в исцеляющую мощь воды, выпивали рекомендованный стаканчик теплой и неприятной на вкус минералки. Я забежала туда и спросила у заведующей о Камиле. Та недоброжелательно ответила, что вас, мол, больных, много, она одна, и не ее дело следить, да еще запоминать, кто пьет минералку, кто не пьет. Другого ответа я и не ожидала, заглянула так, на всякий случай.
Мы прошли всю длинную аллею, которая заканчивалась у проезжей части дороги, по которой въезжали и выезжали автомобили персонала, грузовички с продуктами и экскурсионные автобусы. А дальше, почти вплотную к границе санаторской территории, среди многочисленных деревянных времянок, хозяйственных построек и сараев находилось одно бетонное сооружение, длинный унылый ангар. Это и была насосная станция, которая качала из недр земли минеральную воду, а с ней и основной доход предприятию ЗАО «Сосновый бор». Я еще чуть ли не в день приезда обошла все большое хозяйство санатория и обратила внимание на обшарпанные, давно не крашеные стены этого строения: окна с наполовину выбитыми стеклами, закрытыми кое-как нестругаными досками, а то и просто кусками железа, ржавые ворота и тусклую серую крышу из старого шифера. Под убогим сводом этого сооружения находилась знаменитая скважина с чудодейственной водой. К железным воротам прямо от главной проходной лечебного заведения чуть ли не ежедневно подъезжали блестящие иномарки. Охранник, уважительно кивнув водителю или пассажиру, поднимал шлагбаум для проезда автомобиля очередного оптового покупателя. Выходили солидные дядьки, деловито и быстро скрывались в здании, а спустя немного возвращались и грузили в багажник пятидесятилитровые жбаны с водой.
Когда мы вышли к насосной станции, я ахнула от удивления. Меньше чем за две недели, прошедшие с моего приезда, здание преобразилось. Стены были покрыты ровным слоем благородного сурика, широкие окна с белыми рамами и наличниками сверкали на солнце чистыми прозрачными стеклами, распахнутые новые двери-ворота с мощными перекладинами открывали обзор на внутренний инженерно-технический дизайн станции. Логическим завершением преображенного строения являлась ярко-зеленая крыша «под черепицу». Не менее разительной была и перемена на всем пространстве вокруг станции. Исчезли времянки рабочих, снесли сараи-развалюхи, а те, что остались, были обшиты вагонкой, к дверям пристроены крылечки с навесами. В стороне от станции расчистили небольшую парковку для оптовых покупателей, ограничив ее бетонными столбиками.
– Ну и ну, умеем, когда хотим, – улыбнувшись, заметила Людмила, выслушав мой рассказ о прежнем убогом состоянии здания.
– И когда деньги есть и их не воруют, – добавила Антонина.
