– Значит, правильно мне говорили, что главные акционеры сменились. Новая «метла». Авось и остальное в порядок приведут…
– Понятно, после ремонта они из этой насосной станции будут «накачивать» больше. Путевки подорожают, – снова усмехнувшись, сказала Людмила. – Ладно, пора приступать к опросу. С чего или кого начнем?
Мы стояли, оглядываясь по сторонам, но вокруг не было ни одного человека.
– Пойдемте внутрь станции. Должна же быть какая-нибудь контора, диспетчерская, офис, где начальство сидит, инженер, оператор. Сооружение-то серьезное, без присмотра нельзя оставлять. Кто-то обязательно должен быть на месте, – разумно предложила Людмила.
Только мы подошли к воротам станции, как тут же, невидимый снаружи, нарисовался охранник, остановил нас:
– Сюда нельзя, дамы. На объект не пускаем посторонних.
– У нас серьезное дело, очень важное. Мы хотели бы поговорить…
Людмила замялась, не зная в точности, с кем нам полезнее будет поговорить.
– Да хоть с Вами, – бодро встряла я. – Скажите, Вы не видели здесь девушку в оранжевой куртке, смуглую, черноволосую?..
Я не успела закончить. Охранник хохотнул, вытащил пачку сигарет, достал одну, затянулся и сказал, все еще посмеиваясь.
– Камилу, что ли? Конечно, видел. Мы ее все здесь видели, и не раз. Она у всех покурить просила, и у меня тоже. Чудная девчонка. В вагончике у работяг сидеть любила. У нас здесь две бригады по найму работали. Видали, какую красоту навели?
– Видали, видали, – поспешно проговорила я. – А Вы лично когда видали Камилу? – От волнения я почему-то повторяла его дурацкое словечко «видали».
Охранник докурил, бросил бычок, сплюнул.
– А что случилось-то? Вообще-то я со своего места не схожу. Она мимо меня проходила, брала сигарету и шла туда. – Охранник махнул рукой в сторону забора и уточнил: – Ну, туда, где строительные вагончики стояли, бытовки. А что уж там она делала, с кем была и когда спать уходила, не знаю, не знаю, – снова хохотнул охранник. – Извиняйте, дамы, мне на объект пора. Поспрошайте еще кого-нибудь.
Парень готов был скрыться за воротами станции, но неожиданно Антонина рванулась к нему, схватила за рукав и взглянула на него своими «библейскими» печальными глазами.
– Молодой человек, эта девушка пропала. Ее нет в санатории уже третий день. Мы разыскиваем ее.
– А я-то при чем? – возмущенно спросил парень и резко сбросил руку женщины со своей форменной куртки. – Я с ней не пил, не курил. Если уж хотите знать, я ее предупреждал, чтобы она не ходила одна, да тем более поздно, к этим… – Он снова показал в сторону забора, где стояли раньше бытовки. – Работяги могли бы сказать, да все разъехались. Ищи теперь…
– Разыщем, – спокойно и строго сказала Людмила. – Мы пойдем к Вашему начальству. У кого-то должны были остаться паспортные данные рабочих. Договор ведь составляли с ними.
– Послушайте, дамочки, – развязно, явно раздраженный, прошипел парень, закрывая перед нашим носом ворота – Вы кого ищете? Пропавшую девушку? Вот и ищите. При чем здесь адреса и паспортные данные работяг? А насчет начальства докладываю: сегодня никого на объекте не будет. В городе общее собрание акционеров, там все наше начальство. Все, я закрываю ворота, у меня вообще обед сейчас.
При этих словах Антонина охнула, посмотрела на часы и заторопилась:
– Простите, ради Бога, у меня сейчас ингаляция. Не могу пропускать. Астма замучила. Встретимся. Пока. Я побежала.
