Мы с Людмилой вернулись в гостиницу, сели в холле, выпили из автомата эспрессо и снова стали размышлять, что делать дальше. Обратиться к директору? Но он вполне резонно может ответить, что некоторые гости, особенно местные, уезжают на выходные домой или к знакомым: все равно в эти дни процедур практически нет. Написать заявление в милицию? Но мы – не родственники. От нас и заявление не примут. В любом случае заявление, как известно, принимают на третий день после исчезновения, а мы не можем точно сказать, когда пропала Камила. Вывесить объявление в санатории в разных местах? Опять же потребуется разрешение администрации. А там наверняка будут возражать, боясь, что такая информация спровоцирует нежелательные слухи и волнения среди отдыхающих. Вызвать маму Камилы? Это уже крайний случай. А вдруг мы напрасно потревожим женщину? Она потратится на дорогу, приедет, а тут Камила явится как ни в чем не бывало. Перебрав несколько таких же сомнительных вариантов, мы решили еще раз обежать весь санаторий и поспрошать у обслуги, когда, где и с кем тот или та видели Камилу. Так и сделали. Но разговоры с молодым мужиком, который заливал каток, расчищал дорожки, делал еще массу дел на территории, не дал результатов. Он припомнил, что однажды к нему действительно подошла какая-то девушка в оранжевой куртке и спросила покурить. Он ей сказал, что некурящий. На этом разговор и кончился. Вот и все. Больше он с ней не разговаривал, да и вообще не обращал внимания. Заглянули в мастерскую к парню, который управлял малой механизацией – траком для прокладки лыжни, снегоочистителем, точил в своей мастерской коньки и ножи поварам, всегда что-то ремонтировал. «Сами видите, занят я с утра до вечера, даже в выходные, – объяснил он, вздохнув. – Снегу в этом году. Напарника уволили, вот один и кручусь. – Потом улыбнулся и добавил: – Некогда мне за девушками приглядывать». Сбегали мы и к печнику, который три раза в неделю топил русскую баню на березовых дровах, что в рекламных проспектах служило добавочным аргументам в пользу правильного выбора указанного санатория. Здоровенный мужик с окладистой бородой, русыми волосами и румянцем во всю щеку, прямо герой русских народных сказок, прищурив голубые смеющиеся глаза сказал: «Видел вашу барышню, и не раз. Я ее даже в баньку зазывал, но она сказала, что не любит мыться и не переносит жару. Она у меня сигаретки все спрашивала, а я ей в ответ всегда говорил, что не люблю табачного дыма и ей не советую курить». А последний раз он видел ее еще на прошлой неделе, когда топил мужскую баню. Обежали мы на всякий случай и все процедурные кабинеты, косметический салон, бассейн и отделение для прочих водных процедур. Часть кабинетов была закрыта, в других производилась генеральная уборка. Но там и вовсе Камилу не то что в последний раз, а и в первый никто не видел, хотя поняли, о ком идет речь: слухи о ненормальной девушке витали в воздухе. Опросили мы и незначительный мужской состав отдыхающих. Все опять говорили примерно то же самое: да, видели, подходила, просила, и не только сигареты, но и деньги или телефон позвонить. Но когда встречали последний раз, никто из них не мог сказать точно.
Тогда мы отправились в деревню расспросить местных жителей, зайти на почту и в сельпо. Но и там никакой новой и полезной информации мы не узнали. Почта была закрыта. Стучались мы в дома, но никто не откликался, а редкие прохожие, какие-то смурные мужики и замшелые бабки, коротко отвечали «не видели», «не наше дело», «ничего не знаем». Одна лишь продавщица в магазине охотно подтвердила: да, к ней заходила несколько раз странная девушка в яркой оранжевой куртке, долго расспрашивала, что и сколько стоит, покупала дешевую шоколадку и уходила. Больше продавщице сказать было нечего.
