Бьет – значит убивает - страница 14

На следующий день, выйдя на прогулку с Кайратом и детьми, мы встретили мою классную руководительницу. Она глазам своим не поверила. Отходим с ней в сторонку. Удивленная учительница спрашивает:

– Что он здесь делает?

– Приехал просить прощения, – отвечаю.

– Что ты решила?

– Сама не знаю, что делать, – я в самом деле была очень растеряна.

– Не сходись, потому что будет только хуже. Помяни мое слово.

Но учительницу я не послушала. На тот момент мне хотелось сохранить семью. Я хорошо помнила, как сама в свое время скучала по папе и обвиняла мать в разводе с ним. Поэтому считала неправильным то, что дочки будут расти без отца. Я решила вернуться к Кайрату ради детей – пусть какой есть, но, главное, они будут видеть его. Я забрала документы о разводе, но заявление о взыскании алиментов осталось актуальным. В тот период я не слышала ни себя, ни людей вокруг. Толком не понимала, что происходит. Пребывала в некой иллюзии, словно на эмоциональном уровне была зашорена от восприятия действительности.

Мы вернулись в Аксай, и муж в лучших традициях искупления вины начал задаривать меня подарками. Покупать мое прощение на деньги, на которые мы хотели провести құдалық. «Хочешь супердорогие сапоги? Хочешь новое платье, белье – пожалуйста! Всё, что ни пожелаешь, только будь со мной». Кайрат был сам на себя не похож. Подобные «реверансы», забота обо мне были не в его стиле – до этого муж никогда не тратился на меня.

Примерно через месяц к нам ненадолго приезжает моя мама – погостить, отметить Новый год и ее день рождения. После встречи Нового года мне стало плохо. Наутро я не могла встать с кровати, меня жутко тошнило. Я предположила, что отравилась икрой или рыбой с новогоднего стола. Но остальные при этом хорошо себя чувствовали. Я насторожилась. Тесты на беременность и дальнейшее УЗИ подтвердили мои опасения. Кайрат, казалось, даже был рад моей новой беременности и на этот раз мне не препятствовал.

Трудности во взаимопонимании с Кайратом никуда не делись, как и ссоры. Но после примирения он стал более сдержанным – побоев не было. Видимо, мой муж тогда впервые задумался о ценности семьи, отношений и, возможно, понял, что может потерять не только меня, но и детей. Он стал с ними проводить больше времени. Часто скандалы происходили именно из-за свекрови, которая выступала против третьего ребенка. Она сразу заявила, что не будет помогать нам с детьми: «Что хотите, то и делайте. Но на меня не рассчитывайте». После очередной склоки со свекровью я, будучи на седьмом месяце беременности, уехала в Актау. Решила рожать там, потому что в Аксае не было никого, кто бы мог мне помочь.

В Актау я спокойно родила сына Даниала. Кайрат, с которым мы не виделись три месяца, приехал только на нашу выписку из роддома. У казахов есть важный обряд қырқынан шығару3, который проводится по достижении младенцем 40 дней. Он, символизируя завершение переходного периода и настоящее рождение ребенка, считается священным и одним из главных событий в жизни человека.  Моя мама в Актау провела этот праздник. Затем мы с детьми вернулись в Аксай.

Через некоторое время у нас появилось собственное жилье. Свекровь, надо отдать ей должное, продала квартиру, которую мы у нее снимали, а вырученные деньги разделила между Кайратом и его братом.

Мы, немного добавив своих, взяли в ипотеку жилье на девятом этаже в том же самом дворе.