Вот только все, что мне остается, — цепляться за Влада и наши совместные вечера. Он — мой портал в прошлое, ключ к замкам моей памяти, и я надеюсь, я очень-очень надеюсь, что в его присутствии что-то в моем сознании вдруг щелкнет, как и предполагают врачи.
Правда, спустя еще одну бесплодную неделю разговоров за ужинами и прогулками вдоль побережья, терпения и веры в скорый прогресс во мне становится меньше. Наши отношения с Владом больше похожи на добрососедские, чем супружеские, и дело не только в отсутствии физического контакта, о необходимости которого я попросту стараюсь не думать.
Мы слишком… сдержанны. Неестественны. Ведем чинные беседы и ни на секунду не позволяем себе расслабиться. Я вижу, что в моем присутствии Влад даже дышит скованно, будто не в полную грудь, и тщательно подбирает слова.
Возможно, он боится мне не понравиться. Или не знает, как правильно себя вести и перебарщивает с уважением моего личного пространства. Проблема в том, что он наверняка совсем не похож на того Влада, которого я любила до аварии. Ничего не изменится к лучшему, пока он продолжает притворяться другим человеком.
Мой памяти нужен настоящий Влад Покровский.
И сегодня я приглашу его на свидание.
Уже вечером мы ужинаем на террасе популярного ресторана с видом на океан. Столики вокруг заняты все до одного, многочисленные официанты то и дело проходят мимо с тяжелыми от блюд и посуды подносами или стопками меню, и создаваемая их работой суетливая атмосфера мне поразительно по душе.
Легкий ветер приятно касается кожи, закатное солнце разливается по небу красно-малиновым пламенем, слева — шум океана, справа — гул людских разговоров. Я улыбаюсь и зажмуриваюсь, сосредотачиваясь на охватившем меня чувстве полного умиротворения. Как, оказывается, просто вмиг стать хотя бы чуточку счастливее, чем еще пару часов назад.
— Тебе здесь нравится? — вдруг интересуется Влад.
Я киваю и открываю глаза. Его взгляд встречается с моим, за дымчатой-серой пеленой еще таятся ожидание и надежда.
— Да, тут очень красиво. И я очень рада выбраться из дома, если честно.
— Почему? — спрашивает он и, похоже, немного тушуется из-за собственной поспешности. — Я хотел сказать, что именно не так? Дома.
— Все так. Просто… одиноко. — Мой взгляд теперь направлен на заставленный тарелками и бокалами стол. Говорить с Владом откровенно, пусть даже и на столь несущественные темы, до сих пор чуточку неловко. К тому же, не хотелось бы произвести впечатление неблагодарной и вечно недовольной своим положением больной, когда на самом деле я отлично понимаю, как мне повезло не остаться наедине со своей амнезией. — Санни, конечно, составляет мне компанию, — тут мы с Владом обмениваемся улыбками, — но я чувствую себя потерянной. Ни работы, ни учебы, никакого плана на день. Это напрягает.
— Я понимаю.
— Разве? — вырывается у меня невольное возмущение. — Ты, кажется, занят двадцать четыре часа в сутки. Прости, — тяну я следом и строю жалобное выражение лица; щеки покрывает горячий румянец. — Прозвучало ужасно. Ты работаешь и не виноват, что…
Влад качает головой, прерывая поток моих оправданий:
— Я работаю, но ты все время одна. Я понимаю, Кристина. И, если ты действительно не против, то теперь я постараюсь приезжать домой раньше.
— Почему я должна быть против? Разве не я инициировала наше сегодняшнее… свидание? — На последнем слове я чуть спотыкаюсь, но все же не пытаюсь использовать менее конкретную терминологию.
