Я не знаю, сколько я так просидел, все смотря за метаниями Вики по большой полевой палате.
Она не оборачивалась, словно забыла о моем существовании.
Я бы хотел забыть о ней так же легко.
Ну подумаешь, выебистая мажорка разбила машину, на которой мы ехали из салона, где только что ее купили.
Подумаешь, всю жизнь перевернула.
Подумаешь, убила отца.
Так легко ее забыть не получится. А я пытался. Бог видит, пытался.
И зря решил, что у меня получилось.
Стоило увидеть ее раз, повзрослевшую, с ногами от ушей. При этом ничем, кроме глаз огромных не напоминающую угловатого подростка, которым она предстала в пятнадцать лет.
Ничего нет убойнее коктейля из ненависти и похоти. Именно они смешались между собой, когда я понял, что у меня на эту суку стоит, как у подростка. А она, блять, не помнит меня. Она, блять, даже не думает раскаиваться.
Я просто случайный мужик, один из немногих, на которого не действуют ее чары.
И я делал все, чтобы ей это доказать.
Я давил в себе похоть и словно молитву проговаривал внутри, что она сделала.
Как сломала мне жизнь, как сломала планы моей семьи.
Лишь помощь ее отца держала нас на плаву, лишь его помощь в устройстве меня в это подразделение.
И теперь я снова здесь, и снова из-за нее!
Она сказала, что я ее изнасиловал, и это после того, как я делал все... Все, чтобы держать свои руки подальше от нее. Все, чтобы не тронуть тело, словно созданное для греха.
Я даже сейчас легко могу представить высокую двоечку с торчащими розовыми сосками, на которые не действуют сила тяготения. Эта, блять, сила действует только на мой член, который так хочет эти сиськи трахнуть. Абсолютно плоский живот с маленьким аккуратным пупком. Стройные ноги, между которыми на вид гладко, а как на ощупь, просто думать себе запрещаю.
Запрещаю думать о том, что она может быть девственницей, и что именно я мог быть у нее первым. Изнасиловать, как ей самой, очевидно, очень хотелось.
И что, приговор привели в исполнение, а преступление так и не совершено. Разве так должно быть?
Разве это справедливо.
Новый глоток обжигающей спиртухи и во рту пересыхает. И, кажется, только справедливость способна утолить жажду.
Хочется затормозить этот светлый волчок, что крутится здесь, запах свой свежий распространяет. Хочется встряхнуть и на колени посадить. Чтобы смотрела, как я член достаю. Грязный после трех дней без душа, который в ее такой же грязный рот войдет. В самую глотку. Зараза она...
Как она может пахнуть так, когда все вокруг грязные и потные, когда она сама подходила мыть руки всего пару раз.
Хочется встряхнуть ее, хочется убить ее, но чем больше смотрю, тем больше хочется ее трахнуть. Нагнуть, задрать халат, который на ней кажется эротическим бельем, сквозь которое просвечивает даже треугольник между ног.
Какое на ней белье?
Оно все мокрое, и мне ещё никогда не хотелось так сильно что-то порвать.
— Командир, брат, — рядом Наиль присаживается. — Как думаешь, у меня есть шанс?
«Не стать дебилом?», — думаю я, а вслух произношу: — Выжить? Нет, если на каждую телку пялиться будешь...
— Так не один, тут, кажется, все смотрят, даже вы, капитан.
Я начинаю обращать внимание на других, на парней, что ходить могут, даже на тех, кто еле дышит. Вика для них, как воздуха глоток! А для меня как яд. Они баб красивых не видели несколько недель, а некоторые никогда. Вика, конечно, не дура. На ней юбка ниже колена, шапка медицинская, скрывающая волосы. Только молодость не скроешь. Интересно, нашла она уже себе ебаря? Или меняет каждый день?
