– К чему к «этому»? – тупо уточнил Вадим.
– К юным девчонкам, практиканткам, нереальным наядам, ночным купальщицам. Как тебе, скажем, такое сравнение? Их гибкие тела мерцали в фиолетовой воде, будто… будто попали… э-э… в сети сонмища светлячков?!
– Фу-у! Опять сонмище?! – тихо возмутился Вадим. – Эк тебя переклинило, плагиатор?!
– Да-да, согласен, не годится! Полная хрень! – расстроился Жорик. – Из меня литератор, как из тебя поэт, торговля.
– Опять обижаешь! Сам помнишь, какие в школе у меня классные тексты получались! Прилично бренчал на гитаре. Все девчонки были в тихом восторге, липли как…
– С твоей-то модельной внешностью, в нашей «среднюхе»46, к тебе и без гитары все девицы липли! – тихо возмутился Жорик. – Даже физручка томные глаза строила!
– Завязывай! Чё ты гонишь?!
Вадим нахмурился, обозлился на друга, затих в мимолетной зависти к детской восторженности школьного товарища к романтике археологических экспедиций и раскопок. Ему захотелось разрушить лирический настрой Жорика окончательно, но он лишь тяжко вздохнул и великодушно согласился:
– Ладно. Согласен. На Азове, наверное, тебе было классно! Завидую и тоже хочу светлячков на телах девчонок.
– Погнали! – простодушно предложил Жорик.
– Не-ет, – вяло отмахнулся Вадим. – У меня скучнейше – крутейшие планы: Таиланд, Бирма, Камбоджа, эскорт-любофф-услуги самой дорогой гейши в моей жизни – ледяной красавицы Ветки-конфетки. Надо помириться с богатой перспективой. Честно признаюсь, друг, живу в похоти, корысти и тщеславии! При поддержке веткиных крутых родичей перепрыгну на другой жизненный уровень! Совершенно другой! Недосягаемый! Стану человеком мира! Где захочу, там и стану жить! Хочешь – Ландон с Парижами, хочешь – Нью-Зеланд с австралами. Как в навороченной компьютерной игре: поимел пару-тройку лишних жизней, загрёб кучу бабла и – вперёд, к вершинам мира!
– Крутой, крутая, крутейший! – передразнил Жорик. – Других сравнений у тебя нет, коммерс?
– Есть. Но крутость она или есть, или её нет. Остальное —нищета, тлен, мрак.
– Возможно. Но жизнь, Вадька, – одна. Лишних и других не будет, – промямлил Жорик.
– Ах, как умно и философски! – сыронизировал Вадим. – В общем, Жоржик, у меня через пару недель. Программа: жаркий Таиланд и пальмы! Запотевшие бокалы и оранжевые коктейли! Бассейны и лазурное море! Фантазия, понятное дело, – нулевая. Не Сейшелы, Канары и не Багамы, но вполне приемлемо, – довершил свою исповедь «офисмен». – В Бирму махнём, в Камбоджу. Навороченные храмы, туземцы, экзотика. И всё такое. Примирение с Веткой. Вынужденное обручение с судьбой. Надо ковать железо самому. Решено! Будем вместе сидеть на толстой, жирной ветке благополучия всю оставшуюся жизнь. И не трепыхаться от любого дуновения ветерка финансов и приколов государства.
– Твоя модельная Ветка стала толстой и жирной? – простодушно удивился Жорик.
– Нет же! – возмутился Вадим. – Ветка – в идеальной форме. Образно выразился про ветку древа жизни!
Нетрезвый Жорик напряжённо помотал головой и попросил:
– Не морочь мне то место, которое когда-то было приличной головой с мозгами. И так – полный заворот извилин в полушарике.
– Вот ещё что, – Вадим торжественно вынул из внутреннего кармана пиджака, приоткрыл чёрную крышечку бархатной коробочки с кольцом. – Обручение. Если решусь, конечно. А так… временно передохну от нервной суеты… если не перед
