И вот, в один из дней, когда я уже не ждал ничего, кроме очередного разочарования, я заметил знакомый силуэт в середине аллеи. Улыбка невольно растянулась до ушей. Сердце заколотилось так, словно я бежал марафон. Я знал! Знал, что этот день настанет! Знал, что она придет! Я торопливо зашагал в ее сторону. С каждым шагом силуэт становился все более отчетливым, обретая черты той самой девушки. Да, это она! Наконец-то это свершилось! Я неловко подошел к ней. Она, как и прежде, была увлечена процессом рисования и не замечала меня. Я следил за каждым мазком на холсте, восхищаясь легкими движениями ее руки. Картина была столь же оптимистичной, как и прошлая. Тот же пейзаж, но с ноткой неиссякаемой радости. Ее сияющий образ был прекрасен. Как бы странно это ни звучало, я получал удовольствие от того, как удовольствие получает она. И все же, после нескольких минут молчаливого созерцания, из моих уст вырвалась тихая, нервная фраза.
– Расскажите мне, как вы это делаете.
Она даже не обернулась, а спокойно встретила меня своим приятным голосом:
– Это вы, любезный господин! Ну что, в этот раз желаете присесть?
Я замялся. Внутри все онемело. И словно повинуясь какому-то внутреннему порыву, я громко ответил:
– Да!
А потом тихо добавил:
– Если не возражаете, конечно.
Она указала тонкой рукой на место рядом с собой, и я, переборов стеснение, все же присел.
– Так о чем вы хотели меня спросить? – начала она.
– Расскажите мне, мадемуазель, как вы это делаете?
– Для начала, добрый господин, зовите меня Анне.
– Очень приятно, Анне. В таком случае, зовите меня Сторм.
– Что ж, господин Сторм, вы имеете в виду мои картины? Они…
Я резко перебил ее.
– Нет-нет, госпожа Анне, ваши картины прекрасны, в этом нет никаких сомнений. Но меня больше интересуете вы. Как вам удается сохранять такой оптимизм в этом бездушном городе?
– С чего вы взяли, что он бездушный? – возразила она.
– Ну как же? Люди здесь лишь ждут окончания своего никчемного существования. Здания – серые бетонные коробки, лишенные каких-либо живых черт. Все в этом мерзком городе тонет в море тоски и безнадеги. Но вы держитесь на плаву. Откуда такая сила?
– Знаете, господин Сторм, мне кажется, что этот город мерзкий лишь на ваш субъективный взгляд. Попробуйте посмотреть на него с другой стороны. Дайте вашим глазам шанс увидеть чудо среди этой бесконечной серости. Вы слишком зациклены на том, чтобы проклинать свое существование. Вы задыхаетесь, господин Сторм. Вдохните. Вдохните в себя жизнь!
Я смотрел на нее с удивлением. Мне казалось слишком наивным то, что она пытается до меня донести.
– Но как я могу найти чудо среди бетонных лабиринтов? Здесь нет воздуха, чтобы вдохнуть хоть что-то живое. Но вы дышите… Это меня и привлекло.
– Господин Сторм, – серьезным тоном начала она, – вы не думаете, что воздуха нет здесь только для вас? Потому что вы сами считаете его ядом. Вы явно пытаетесь найти в моем настроении что-то сверхъестественное, но я вас уверяю, у меня нет никакой секретной методики, по которой я бы научила вас дышать. Вам стоит разобраться с этим самостоятельно. Например, найдите себе хобби. Это помогает и для духовного развития, и для выплеска эмоций. Вам явно не хватает смысла в жизни, так найдите его в чем-нибудь простом и доступном для себя.
– Хобби, говорите… Это довольно интересная мысль.
Я всмотрелся в ее картину. Вот он, контраргумент! А что, если это всего лишь иллюзия, подобная морозу, что придает моему телу ложное ощущение жизни?
