Бездушные куклы - страница 3

– Знаете, Анне, у меня есть еще один вопрос. Вам не кажется, что ваши произведения излишне оптимистичны? Возможно, ваше хобби чересчур приукрашено вашей же субъективностью. Мне кажется, вы пытаетесь что-то скрыть за этим, казалось бы, милым и безобидным зрелищем. И как я сразу не понял! Так ваш оптимизм – это всего лишь способ укрыться от этой серости! Ха-ха. Знакомо. Я знал, что во всем этом есть какой-то подвох. На вас, наверное, розовые очки насильно приклеены к лицу, не так ли, госпожа Анне?

– Во-первых, это прозвучало грубо, господин Сторм. Во-вторых, вам стоит подумать над тем, чтобы изменить свое отношение к миру, а не искать в других недуги, подобные вашим. Просто найдите увлечение, и все заиграет новыми красками.

– Извините, Анне, но я реалист. Не думаю, что это ваше "хобби" мне чем-то поможет. Но… В знак предварительного доверия вашим словам, я все же попробую. Но не пытайтесь надеть на меня эту маску – мне нужно истинное желание существовать, а не очередное жалкое подобие. До встречи, госпожа!

Я резко встал и побежал в сторону дома. Этот разговор переполнял меня эмоциями. Я не понимал, раскрыл ли я ее тайну? Правильно ли истолковал ее слова? А может быть, она и вправду такая светлая и искренняя? Да нет… Что-то тут явно не так. Хорошо, я найду себе действительно достойное увлечение, но если это не поможет, то эта прекрасная дама разобьется о реальность и факты! Я докажу ей, что это уныние – всеобщее, а ее оптимизм – лишь индивидуальная попытка закрыть шкаф с травмами! Я докажу!

Воодушевленный этой идеей, я ворвался в дом.

– Хобби, значит… Ага, – нервно пробормотал я, судорожно перебирая в голове возможные варианты. У меня была лишь одна идея, но касаться ее мне совершенно не хотелось. Так я просидел час, два, четыре, тщетно пытаясь поймать хоть какое-то неудержимое желание начать чем-нибудь увлекаться. Но все, что приходило в голову, казалось мне совершенно неинтересным. Я знал, в чем я ас, но тремор и затяжная хандра не позволяли мне вернуться к этому. Я не хотел бередить старые раны, напоминать себе о случившемся. О том самом дне, когда я навсегда перестал жить как человек. От этих раздумий у меня слегка закружилась голова. Я прилег на потертый диван, попытался уснуть, чтобы хоть немного снять напряжение. Но каждая попытка сомкнуть глаза сопровождалась ужасными образами. Эта больница… Маленькие детские ручки, неспешно тянущиеся ко мне… Капли несдержанных родительских слез… И констатация смерти врачом, от которой в голове гудело так сильно, что я выпадал из реальности каждые десять секунд. От этого мне становилось еще более тошно. Поэтому я все же поднялся с дивана и поплелся к старому комоду. На нем сидела старая тряпичная кукла, которую я когда-то сшил для своей дочери, и пара незаконченных безликих фигур с разошедшимися швами. Я неспешно открыл нижний ящик, достал оттуда свою швейную машинку и несколько пожелтевших листовок, на которых было написано корявым почерком: "Ателье Гранта Сторма", и красовалась сумма налоговой задолженности – двадцать тысяч марок. Еще неделю назад я собирался выбросить этот хлам, а сегодня беру его в руки, чтобы вернуть утраченные годы. Мне показалось это довольно забавным. Я нервно рассмеялся, глядя на машинку.

– Ну что? Ты хочешь себе куклу, Мари? А я вот уже десять лет их не шил, представляешь?

Трясущимися руками я подключил машинку, достал из ящика кусок ткани и принялся за работу. Все получалось небрежно, но я старался сдерживать резкие тики в руках, чтобы не испортить свое будущее "произведение швейного искусства". И вот уже безликая, уродливая фигура лежала на моем пыльном столе. Я принялся за снятие мерок для одежды, отмеряя нужное расстояние на ткани. Еще полчаса отвратительных попыток сдержать слезы, дрожь и истерический смех, и она будет готова. Время летело быстро. Шов за швом превращал бесформенное чудо в нечто, отдаленно напоминающее куклу. Я достал две пуговицы из старой рубахи и пришил их вместо глаз. Вот оно – чудовище, которое не давало мне покоя. Я буду звать тебя Лори. Как мою бывшую жену. Ха-ха. Ну что, Лори, добро пожаловать в дом! Ты – худшая кукла, которую я когда-либо создавал. Да и жена так себе. Я бубнил себе под нос всю желчь, что скопилась в глубинах моего сознания.