– Они говорят, что мы тебе никто и не должны жить здесь, – подытожила Флори. – Формально так и есть. По закону…
Дарт не позволил ей договорить.
– В топку закон! – Резко отодвинув стул, он рывком поднялся на ноги. Непредсказуемый и неудержимый, как сам огонь, бросился к ней, обхватил ее лицо горячими ладонями, чтобы она не могла отвести взгляд. – Вы моя семья! И раз кому‑то нужно официальное подтверждение, так давай сделаем это.
– Сделаем что? – беззвучно, одними губами прошептала Флори.
– Поженимся.
Слово повисло в воздухе, набралось тишиной и стало почти осязаемым.
– Ты… ты это не всерьез, – ошеломленно выдохнула она, и тут же стало трудно дышать, будто ее затянули в тугой корсет.
– Ох, прости. Я кое-что забыл.
На его лице, как молния, промелькнула нервозная улыбка. Дарт метнулся к столу и, разворошив бумаги, нашел исписанный черновик, от которого оторвал длинную полоску. Скрутил клочок в жгут, а его – в подобие кольца. Безделушка, сделанная наспех, в его руке, носящей на мизинце фамильный перстень, смотрелась нелепо, как часть детской игры. Игры, из которой они выросли.
– Стань моей женой, Фло, – сказал он, протягивая ей бумажное кольцо, призванное отразить серьезность его намерений, но отражающее противоположное.
Она не шелохнулась. Не протянула руки, не шагнула навстречу.
– Скажи, что это шутка.
– А разве такими вещами шутят? – Дарт удивленно поднял бровь. – Я по-настоящему спрашиваю у тебя согласия.
– Нет. Нет.
Флори отступила, чувствуя, как дрожат колени, как вся она дрожит. Лучше бы ее тело оставалось деревянным и неподвижным, чтобы не выдавать испуг и растерянность. Она не могла объяснить природу своих чувств, но предпочла бы их скрыть, чтобы не обижать Дарта еще больше. Но было поздно. Его черные глаза, всегда наполненные живым блеском, вдруг стали матовыми, холодными, словно у статуи с обсидиановыми зрачками.
– Ты все неправильно понял, – попыталась оправдаться она. – Дело не в тебе. Просто… просто… мое замужество – не выход.
– А что выход? Снова убегать и прятаться?
Боясь, что спор разгорится сильнее, Флори заговорила тихо, обдумывая каждое слово. Если он доверяет ей, то должен понять.
– Они хотят, чтобы мы отказались от безлюдей. Офелия – просто способ надавить на меня. Не будет этого, появится другой. Если раз пойти у них на поводу, они и дальше будут диктовать условия.
Его губы дрогнули, как у обиженного ребенка, брови стали сломанными, изогнутыми линиями, выражающими и печаль, и сожаление, и отчаяние.
– Я могу защитить вас обеих. Позволь мне сделать это.
– Я не хочу, чтобы ты женился на мне из-за обстоятельств, – решительно заявила она. – Не нужно защищать меня вот так. Не превращай наш брак в признание моего бесчестия!
– Я не… Стоп. – Дарт шумно выдохнул. – Давай выйдем из этого разговора и начнем заново. Ладно?
Флори неуверенно кивнула, не зная, можно ли исправить то, что уже произошло между ними. Замерев в ожидании, она наблюдала, как Дарт вернулся к столу, где горела керосиновая лампа, и бросил бумажное кольцо в огонь. Миг – и от его слов, от его пылкого предложения остался лишь пепел, да и тот осел на дне горелки.
– Извини, – даже не взглянув на нее, сказал Дарт. – Что ты предлагаешь?
– Я написала Ризу. Завтра ночью паром отправляется в Делмар. Хочу отвезти Офелию туда, где она будет в безопасности.
– Ты обратилась к Уолтону? – ошеломленно переспросил он. – То есть ему ты доверяешь больше, чем мне? По-твоему, я не смогу защитить вас?
