Безмятежность - страница 8

В супермаркете я купил гавайскую смесь и пару банок пива. Дома помылся, подрочил в душе. Поужинал, выпил пиво, перед сном немного посмотрел видео в интернете. Потом я лег спать.

В два часа ночи меня разбудил звонок.

– Привет! Это Любовь, ночной редактор.

– Привет. Вы знаете, сколько сейчас времени?

– Я писала, но ты не ответил. Вообще-то ты должен быть на связи в любое время, даже ночью. Просто напоминаю, ага.

У нее был очень бодрый, деловитый голос. Наверняка закинула энергетик или пару чашек кофе. Не дождавшись, пока я что-нибудь отвечу, она продолжила:

– Я по поводу новости о вывозе мусора из СНТ. Непонятна пара моментов. Смотри, у тебя написано: «как сообщил председатель Союза дачников на пресс-конференции, заключено 90 процентов договоров»…

Я чувствовал, как мелатонина в теле становится все меньше. С каждым словом, над которым мне приходилось думать и которое приходилось проговаривать, сон покидал меня. Я возвращался в реальность. Еще чуть-чуть, и я не смогу заснуть до утра. Зато когда придет время идти на работу, усталость свалит меня с ног.

– …Однако непонятно, имеется в виду 90 процентов от всех договоров или договоры с 90 процентов СНТ? Что значит 90 процентов? А сто процентов – это сколько?

– Боюсь, я не смогу сейчас помочь. Можете проверить это где-нибудь?

– Вот я и проверяю у тебя. Ты ведь автор новости.

– Что вы от меня хотите сейчас? Чтобы звонил в Союз дачников в два часа ночи? Или, может, сразу в СНТ съездить?

– Как насчет того, чтобы ты нормально делал свою работу, например?

– Я нормально делаю свою работу. Почему вы звоните мне в два часа ночи? Я оставил новость на флаге в восемь вечера. Не могли позвонить раньше, до того, как я лег спать?

– Была пересменка, новость могла затеряться. Как только она попала ко мне, я писала тебе, ты не отвечал. Когда нам не отвечают, мы звоним. Это, между прочим, в гайдлайне четко прописано, почитай его на досуге, ага. Если ты хотел спать, может быть, стоило указать детали так, чтобы не оставалось недосказанности?

Мне хотелось выть.

– Также, – продолжала Любовь, – В третьем абзаце ты пишешь, что для зарегистрированных дачников вывоз мусора будет осуществляться бесплатно. Однако из слов спикера этого совсем не следует. Прости, пожалуйста, тебе напомнить смысл слова «бесплатно»?

Наверное, она ждала, что я встану с кровати, все отредактирую и пришлю на флаг. И наверное, если бы на моем месте был человек более профессиональный, он так бы и поступил. Но я так не смог. В этот момент я вообще забыл, с кем говорю и о чем говорю.

– Оставьте меня в покое! – заорал я. – Дайте мне, блядь, поспать! Пиши свою ебаную новость, как тебе самой хочется! Делайте там, что хотите! Ебал я ВАС ВСЕХ! Всех! Слышишь меня? Пошла ты нахуй, тупая сука! ПОШЛА ТЫ НАХУЙ!

– Агентство… – начала она.

– ЕБИСЬ ТЫ В РОТ СО СВОИМ АГЕНТСТВОМ! – орал я.

Закончив, я отдышался. На несколько секунд в трубке повисло молчание, потом Любовь сказала:

– Я тебя поняла.

Ее голос немного дрожал. По-моему, она обиделась, и теперь пыталась сделать вид, что сохраняет хладнокровие. Мне даже стало стыдно. Наверно, зря я так накричал на нее. В конце концов, сидеть в редакции по ночам и проверять чужие новости, пока остальные спят – тоже работа не из приятных. Но извиняться я не стал, просто бросил трубку.

Совершенно очевидно: завтра я потеряю работу. Любовь, конечно, с утра расскажет Инессе. И та уволит меня, к гадалке не ходи. Похуй. Уволят так уволят. Имеют право. Я все равно уже ничего не изменю. Возбуждение от разговора ушло, и его место заняла легкость, разливавшаяся теперь по всему телу. Вскоре я заснул глубоким сном без сновидений и, кстати говоря, неплохо в эту ночь выспался.