Безумен не мечт'атель, а… - страница 4

«Мне одиноко.»

– О боги! Заведи собаку, кошку, свинью или…

Но продолжения ‘Идиом не слышал: он заметил горшок на пустом подоконнике. Брюква… Парень схватил керамику и высунул в окно.

– рку… Э-э-э, ты что делаешь?

«Помоги мне, пожалуйста, или выброшу!»

– Пожалуйста… Какое нахальство! Где это видано, чтобы так молились?! – ветер усилился и качнул человеческую руку. – А-а-а… Ладно-ладно, один раз за бесплатно. Поставь обратно!

‘Идиом послушался.

«Спасибо.»

– За что мне это? Сядь и закрой окно, мне холодно, – семя брюквы в земле тоже, наверное, замерзло.

‘Идиом послушался.

– Теперь закрой глаза и подумай о своем привидении.

‘Идиом послушался, припоминая детали о Мин: любимую игру («Меч Паладина»), что она поза-позавчера ела на завтрак, переливающиеся лимонами волосы, привычную пушистую облаками накидку на плечах – всё в аниме стилистике.

– Просто верь.

‘Идиом верил. Странный незнакомец не мог врать.

Человек чувствовал внутри себя невероятный всплеск, но он ощущал только каплю в океане, – хаотичном океана нового с безграничными берегами.

И в этом океане как дельфин резвился незнакомец. Игриво бил по эфиру плавниками и плыл на слышимый только ему запах вишни. Кисло-сладкий свет смешивался с искрами на гладком теле.

– Она приятно пахнет, твое привидение.

«Не правильно так говорить.»

– Да-да, а теперь помолчи. Самое важное.

Запах вишни усиливался, оплетал мягкой струной тело ‘Идиома – до дрожи в коленях. Он не мог и мечтать о том, что чувствовал незнакомец, который добрался до урагана в самом центре океана.

Нечто за гранью взора, перед гранью страстей, обратило на дельфина внимание. Голодный ураган порядка заревел. Незнакомец поделился с ним: выплеснул часть живительной влаги изо рта. И с ее уходом ‘Идиома поколебала несоизмеримая волна отчаяния.

Парень начал задыхаться. Схватился за горло. Согнулся пополам и застонал. Даже он никогда не чувствовал себя столь погребенным. Заживо погребенным под пеленой дикого мрака.

– Ну-ну, выдыхай. Теперь я знаю о ней всё, что нужно…

«Что это вдали кричит?» – Дир указал головой на расколотую гору справа, и шея едва не коснулась земли.

Человек хромал слева, но даже за великой по высоте фигурой оленя видел пурпурный свет. Он опустил взгляд на тропинку. Не желал думать.

– Ну… Мудрецы говорят: это дом богов. Но под конец пятьдесят второй зимы, под конец двадцатого цикла… – безымянный безнадежно высморкался. – Боги мертвы, говорят теперь. Из-за нас. Раньше она напоминала всем, что есть добро. Что есть кто-то, кто борется с концом времен. Теперь напоминает, что есть зло. Конец близок. Так говорят мудрецы.

Дир повернул шею вбок, чтобы лучше видеть дом богов. Маленькие глаза вобрали пурпурный свет и расстелили океаном вокруг изумрудного острова в своем сердце2.

«Люди могут убить богов? Это и есть зло?»

– Эта… Мне не шибко знакомо небесное, моя… Одна женщина говорила, что богов надо питать, иначе они погибнут. Но мы их напитали смертью, и они не устояли. Смерть – зло. Так она говорила.

Они погрузились в тишину. Вокруг холмы сменялись холмами. Цветы – цветами. И тропа сменилась проселочной дорогой. К ним приближалась деревня у реки.

Поселение встречало оживленным запустением. У приземистых домов лежали перевернутые ведра с оторванными ручками; собачьи будки стояли пустые; из курятников не доносилось ни звука; и даже не пахло навозом.

Людей они встретили только у самой переправы на другой берег. Пара крестьян в бирюзовых килтах, таких же как у безымянного, но короче, складывала добро на скромную телегу. Гнилое дерево хрустело, однако держалось.