– Поджёг может быть подстроен, понимаешь?
– То есть трупы тебя не волнуют?
– А тебя волнуют? – изумлённо приподнимает брови Гидеон.
– Ну, не то, чтобы прям вот сильно, но…
– Так вот и возвращаемся к поджогу, – он не сдерживает усмешки, замечая, как Себастьян прячет за затяжкой улыбку. – Вся эта история о мщении «любимому» за то, что тот выбрал другую уж больно…
– Чистая, – хмурится Себастьян. – Если это проходило в продромальную стадию5, то поджег дома явно нетипичен.
– Прежние врачи ссылались на истерическую реакцию, но это полный бред. Там ещё с десяток признаков.
– И большинство из них связаны с эмоциональной холодностью, – Себастьян переворачивает страницу, задумчиво пялясь в заключение, там сигналило два слова: «полностью здорова». – Острая стадия6. Что тогда, что сейчас. Странно, что только в тюрьме её признали больной.
– Более того, она не похожа на ту, кто поддаётся «императивным голосам». Я видел припадок. Голоса внутри её головы пытались причинить ей боль, как и она сама.
– Да, но, если она и убила из ревности – здесь должна быть приписка: «убийство, мотивированное бредом». Но заключённый с раздробленным черепом…
– Теперь понимаешь мои сомнения? Она больна, но возможно не причастна к убийству и пожизненный срок…
– А возможно, она хорошо пудрит мозги и тогда срок полностью оправдан. В любом случае, на осмотре всё станет чуть яснее… Наверное…
– Себастьян, – Гидеон забирает досье, разворачивая его и укладывая к другой стопке таких же папок. – Мне нужно присутствовать на осмотре.
Себастьян сначала усмехается, а затем тушит сигарету.
– Она, конечно, теперь принадлежит тебе, Гион, но ты знаешь, как Штайнер относится к твоему пристальному вниманию к таким пациентам. Ты и так вечно рискуешь.
– Штайнера завтра не будет. Сваливает на какой-то форум в Нью-Йорк, так что я могу свободно заниматься своими делами.
– Ладно, долбанный злой гений, скажешь волшебное слово – и я тебя пущу в своё царство-государство.
– Больше никогда не получишь моих сигарет.
– Доктор Тейт, Вы перебарщиваете с волшебством!
Бархатный смех коллег заволакивает кабинет выдающегося врача-психиатра Гидеона Тейта.
Кофе беспощадно остыл под задумчивым ледяным взглядом. Часы на кухонной полке показывали половину седьмого утра. Через полтора часа Гидеон уже должен производить обход пациентов, но… он до сих пор сидит в пижамных штанах, задумчиво прокручивая в левой руке сигарету и гипнотизируя два тонких кольца-татуировки на правом безымянном пальце. Несомненно, самый странный рисунок в его жизни. В университетские годы русские одногруппники из-за этого в шутку называли – «женатик». Но думал он сейчас далеко не о том, каким дураком был, набив два кольца в пьяном угаре после выпуска со школьной скамьи.
Мысли оккупировала пациентка. Пациентка, явившаяся к нему во сне. Был ли Гидеон впечатлительным? С такой работой – явно нет. Но… Он закрывал глаза и словно видел рекламу какого-то мега-известного фильма. Невероятный зал в лазуритовых оттенках буквально утопал в обилии света и зелени. С другого конца зала, прямо к нему, двигались два старика в чёрных одеяниях. Стоило им остановиться, как за их спинами показалась хрупкая фигура пациентки. Яркие рыжие волосы красиво обрамляли лицо и спадали на плечи, путаясь в мехе соболиной накидки. Вероятно, девушке невыносимо жарко, потому что разноцветные глаза сверкают гневом и нетерпением. Но стоит ей посмотреть на него, как там блестят звёзды. Гидеон сквозь сон понял, что не дышит слишком долго. Он просто смотрел в ответ, пока неопознанное чувство отравляло организм. Свет вокруг померк, оставив его один на один с…
