Нет, он не застал свою жену с любовником, и в квартире был порядок, и сонная жена, щурясь от яркой лампы, хоть и встретила его с растерянной улыбкой, но выпорхнула навстречу удивленной птичкой, обняла, прижалась, виновато прошептала, что немного приболела, и замерла. Все как бы хорошо!
Вот только Никита невольно вздрогнул, когда, обнимая свою любимую жену, прижался щекой к ее голове и увидел, что у его белокожей блондинки Аленки на голове чернеют отросшие корни ее светлых волос. Впервые увидел. Рассмотрел, вот так, близко.
Оказывается, его жена от рождения была черноволосая и всё то время, что он с ней был знаком, окрашивала свои черные волосы, искусно и уверенно представлялась Никите как натуральная блондинка! Зачем? Почему? Странная ложь…
Но раз столько времени она так старалась и маскировалась, то, как же допустила, что сейчас ее волосы отросли и почернели у корней? Решила рассекретиться? Или это она не успела их прокрасить к приезду мужа, так как Никита вернулся домой без предупреждения?
Было от чего вздрогнуть и невольно вспомнить слова цыганки о черноволосой ведьме. Наваждение, которое хотелось прогнать, отмахнуться от него, как от осенней мухи…
Суровая безумная реальность
Озеро (или то был пруд?), в обрамлении светло зеленых ив, хаотично посаженных и перемежаемых другими деревьями, растущими вокруг водоема, блестело и переливалось на солнце. Милка стояла под деревьями и в замешательстве рассматривала ровную гладь воды, сочную зеленую траву на берегу, старую покосившуюся деревянную лавочку невдалеке.
Озеро? Откуда оно взялось? Нет, ну то, что городской водоем здесь был всегда, это понятно, не за ночь же он возник, неясно только как именно она – Мила здесь оказалась? Неожиданно. Ну и ну…
Милка, которая еще совсем недавно, буквально несколько часов назад, считавшая себя смелой, удачливой, молодой и красивой «восхитительной» женщиной (почти девушкой!) – вдруг очнулась, вздрогнула и ощутила себя старой теткой. Ну, словно старушкой без ума и памяти, совсем развалиной. На ум пришли все известные ей расстройства психики – болезнь Альцгеймера, деменция, паранойя…. Да, ну, нет…, не может быть…, или может?
Хотя… она и вдруг… озеро, ну как так…. Ого, куда ее занесло! И как только умудрились собственные ноги привести ее сюда!
«Как я сюда дошла? И главное ничего не помню! Я что – сошла с ума? Голова совсем не включалась, брела, словно во сне, как только под машину не угодила? Или боженька оберегает всех сумасшедших и бездумных?»
А то, что она – Мила является именно безголовой и безрассудной, в этом она почти не сомневалась, хотя и пыталась по обыкновению поднять свой жизненный тонус, размышляя о том, что настоящие сумасшедшие никогда не скажут так о себе и не признаются в том, что сошли с ума. Следовательно, у нее еще не все потеряно, еще есть шанс надеяться на то, что немного разума в ее голове странным образом сохранилось.
Она дотронулась рукой до своего лба, словно проверяя, на месте ли ее голова. «Какое счастье – голова имеется, значит ею можно думать!» – хмыкнула девушка. По давней, укоренившейся еще с институтских времен привычке – анализировать ситуацию и находить ответы на любые вопросы в задачке (зря, что ли, она пять лет училась на экономическом факультете, да еще и в КВН играла?!), Мила прошептала себе – «сейчас, сейчас» и направилась к видневшейся среди деревьев лавочке. И смело уселась на нее, даже не проверив, какое там сидение у этой лавки.
