Безымянное имя. Избранное XXI. Книга стихотворений - страница 8

Иное слово слух мой режет,

иные звёзды над судьбой,

но лики юные забрезжат – и дни помчатся вразнобой

над коридорами филфака,

что обещал нам хлеб и кров,

где ключ кастальский и клоака затравленных профессоров,

откуда мир казался целым,

как шар, в широтах, голубой,

изображённый серым мелом над неповинной головой…

Бог даст, в торонтовских окошках

ты обнаружишь чудный вид,

Фейсбушка всё ж на курьих ножках

нас – хоть солжёт – объединит

и, однокашники вселенной, как тени дантовских миров,

за жизни чёрточкой мгновенной

мы что-то вспомним…

Будь здоров!

Фрунзе,

привокзальная баллада

…подражанье мавзолею торт из серых плит

вспомню вздрогну пожалею вновь перрон закрыт

череда полей немая облаков узор

рельс эвклидова прямая искривлённый взор

чуждой страсти отблеск ртутный в мёрзлой глине клад

ржавый привкус бесприютный липкий мёртвый взгляд

общий лик вождей усатых всяк здесь Божий сын

лет изломанных остаток и осадок вин

грусть оскал далёких странствий мгла озноб глазам

серый данник дней бесстрастный фрунзенский Вокзал

…на нелепой хрупкой раме меж случайных звёзд

над железными путями эйфелевый мост

деревянный безутешный а с него видна

акварелью дымной нежной хмурая страна

тепловозов рокот сиплый маневровых плач

вместе с бабушкой и скрипкой маленький скрипач

он по мостику в очочках на урок спешит

словно в спящей ветке почка в нём смычок зашит

мост качается над бездной музыка слышна

от предчувствий бабки бедной горбится спина

неизбывного испуга древней крови стон

молча нарастает фуга на краю времён

…хмурые в погонах ели комариный звон

некто в кожаной шинели марс гражданских войн

ясен пташкам и букашкам пламенный alarm

на коне скалистом тяжком чёрный командарм

конь как боров злобный норов всадник крепко сшит

для дальнейших разговоров маузер молчит

в лоб обдолбанным европам зрит кромешный зверь

он стоял над перекопом он стоит теперь

коминтернам в час безлунный аз печаль повем

на главу падёт чугунный островерхий шлем

бзик реалий отблеск далей вещего огня

и чугунных гениталий тяжкого коня

на колхозников кишлачных молча смотрит конь

выдав для телег ишачьих в будущее бронь

…оглянись – чугунный всадник не рванётся вскачь

и дойдёт в свой детский садик маленький скрипач

друг и враг нам знака нету в бесприютной мгле

за шеломянем ты где-то русская земле

узкоглазый князь смеётся он душою чист

ведь когда-то содрогнется молдаванский лист[2]

и луна со дна колодца очи спрячет в тень

и хирург из полководца вырежет ремень

отольётся кровь победы дети прорастут

и заполнит все пробелы время страшный суд

звёзд далёких свет сигнальный поворот руля

отблеск северных сияний вечного кремля

а пока что тихо шепчет Богу – аз воздам —

дом бездомных отошедших

фрунзенский вокзал

Уральский романс

Чёрная смородина,

серый взгляд,

туч самолёты над жизнью летят,

люди в кирзе,

барак на восток,

Господь на Урале мотает срок,

синий наст,

ледяная лоза,

серые жалят под шалью глаза,

у тихих замёрзших прощальных уст

горькой грозди вяжущий вкус.

Красная смородина,

зелёный взор,

губы пахнут летом, эхом с гор,

тридцать лет долой,

и опять ты с ней —

на другом лице прежний свет ясней,

беспилотных птиц в небесах полно,

на сто тысяч жизней солнце одно,

тёплый дождь,

ломкая бровь,

алая гроздь, молодая кровь.

Мать и дочь,

опустелая даль,

огонь опаловый, чёрный хрусталь,

чёрны ягоды – в колодце луна,

красны ягоды – седая весна,

кисти разные – ветвь одна,

память праздная – день без дна,

кровь кержацкая,

волчий свет,

Назад Вперед

Безымянное имя. Избранное XXI. Книга стихотворений - страница 8

Похожие книги