Отец не был особо общительным, хотя изредка и приходил с нами пить чай. А вот мама – напротив: мы много разговаривали, я все ей рассказывал. Наверное, такая семья была даже в своем роде гармоничной. Все основное в моем детстве было связано с мамой: она переживала со мной все сложности, всем интересовалась, везде ходила.
Я очень не любил детский сад. Сменил их уйму, меня почему-то прикрепляли в разные места, но мне нигде не нравилось. Я все время ныл, просил забрать пораньше. Даже фотография есть, где я плачу, потому что думаю, что меня не заберут. В раннем детстве я вообще был плаксивый, но не всегда хныкал без повода.
Воспитательница Светлана Адвидовна запомнилась мне не только странным отчеством, но и своим кулаком. Мне на рисовании не давались крыши у домиков. Все получалось хорошо, а крыши выходили кривыми. Светлана Адвидовна мне объясняла, я пытался спорить, а она тюкала мне кулаком по лбу. Я был маленький и по незнанию вполне допускал, что художников именно так и принято воспитывать, но чувствовал себя не очень здорово.
В общем, с садиками связаны только неприятные воспоминания. Более неприятными для меня были только поездки. Шел первый год наших занятий дзюдо, летом всех нас повезли в лагерь «Жарки». Там я ныл каждый день, и в итоге родители забрали меня оттуда раньше срока. А потом мы должны были поехать на речку и жить в палатках. И я до последнего не мог определиться, хочу ехать или нет. Собрали вещи, что-то поесть в дорогу, пришли с мамой на остановку автобуса. И я все никак не мог решиться, начал канючить.
К тому времени, когда все уже уселись в автобус, наш спор был еще в самом разгаре. Подошел Александр Степанович:
– Ну ты чего? Тебя только ждем!
– Да вот, не хочет он ехать, – в отчаянии всплеснула руками мама.
Александр Степанович хмыкнул, выхватил у нас сумки – и шварк их в салон!
– Марш в автобус!
Я, конечно, проследовал в указанном направлении, но, как и положено совершенно домашнему ребенку, в лагере ныл каждый день, и в итоге меня с кем-то отправили с глаз долой.
И так было всегда. На сбор или в летний лагерь я просто не мог себя заставить поехать. Оставляйте меня дома, и все тут! А вот на соревнования – нормально, мне даже нравилось.
В поход я ходил один раз в жизни. Сейчас вспоминать это весело, а тогда было не до смеха. Родители мои походами не увлекались и не знали, что нужно собрать с собой. Положили какую-то еду, но мне никто не сказал, что нужно взять с собой спальный мешок или палатку. Мама только одеяло мне положила, маленькое-маленькое. Тренер, увидев все это, дар речи потерял. Повезло, что кто-то взял два спальных мешка и поделился со мной. Ну и представьте мои впечатления: я и так весь этот туризм на дух не выносил, а тут еще и без вещей, без самого необходимого…
Зато я всегда хотел выглядеть модно. То ли во втором, то ли в третьем классе решил проколоть себе левое ухо. Серьга ухе в то время была довольно смелым поступком: в Зеленогорске такие «выкрутасы» не приветствовались. Однако мама меня поддержала.
Она всегда меня поддерживала: решил волосы перекрасить – пожалуйста, ухо проколоть – да ради бога.
Мама нашла старое кольцо, мы пошли в ломбард, перекатали это кольцо в серьгу и поехали в поликлинику, чтобы проколоть ухо. Заходим в лифт, а там – Александр Степанович!
– О! Здрасьте! – удивился он. – А вы тут какими судьбами?
