– А нам за это заплатят? – спросил Гаспар, – спасение мира ведь дело серьёзное. Хотелось бы ожидать достойного вознаграждения.
– Не переживай, – ответил Маркус, угрожающе схватившись за рукоять гладиуса – тебя как следует наградят.
– Имперцы, – выдохнул счастливчик, качая головой, – никакого чувства юмора…
* * *
Вечером Центурион обходил форт. Он проверял подготовку солдат к предстоящему походу и самому важному сражению в их жизни. Убедившись, что подготовка идёт как надо, Центурион подошёл к стражнику у ворот и поинтересовался об обстановке.
– Всё спокойно, мой центурион, – отвечал солдат, – за истекший час к воротам никто не приближался, а из форта вышел лишь пленник в сопровождении вооружённой охраны.
– Что? – переспросил Центурион, – Кто вышел?
– Пленник, – ответил стражник, – по Вашему приказу ему было разрешено покинуть форт для прогулки.
– По моему приказу?
Центурион недоумённо уставился на солдата перед собой, и тот начал подозревать, что что-то не так.
– Куда они направились? – строго спросил Центурион.
– К причалу, – быстро ответил стражник, – пленник захотел посмотреть на море.
Ничего не сказав, Центурион выбежал из форта и направился к полудостроенному причалу, на котором почти не было пустого места от разгруженных припасов с шумерского корабля.
На самом краю причала действительно стоял Колдун и безучастно смотрел куда-то за океан. Имперские солдаты, стерегущие пленника, стояли поодаль и, казалось, не понимали, что происходит вокруг них.
Добравшись до Колдуна, Центурион схватил его за плечо и резко развернул к себе.
– Как это понимать!? – воскликнул он, – Решил сбежать?!
– Я ведь сам к вам пришёл, – ответил Колдун, – с какой стати мне сбегать? Я лишь хотел посмотреть на море.
– А это?! – Центурион кивнул в сторону солдат, – Что ты с ними сделал?!
– Не переживай. Это лишь гипноз. Они придут в себя и даже не вспомнят о том, что произошло. К тому же, мой вид в кандалах и с вооружённым сопровождением сильно поднимет ваш статус в глазах местного населения.
– Это ещё почему? – спросил Центурион, отпуская плечо Колдуна.
– Они меня ненавидят, – ответил маг, отворачиваясь обратно к морю, – сильно.
– Может объяснишь?
– Да особо нечего. Видишь ли, когда я прибыл на остров, я постарался перенести сюда все оставшиеся знания и учения о магии, уцелевшие при разрушении академии. Я решил, во что бы то ни стало, изучить их и… Ну ты понял. Я оставался чуть ли не единственным магом в мире и должен был… Я должен был знать всё, что мог. И я принялся за учения. Но магия должна нести миру пользу, поэтому я попытался применить полученные знания для помощи местным.
– Дай угадаю, что-то пошло не так?
– Да. Всё. Сперва я загубил урожай в одной деревне, вызвав дождь в засушливую пору, но не смог вовремя остановить его и просто затопил ростки. В другой деревне я превратил поле подсолнухов в хищные растения, нападавшие на каждого, кто осмеливался подойти. Отравил воду в святом источнике эльфов, заразив тем самым немалую часть их заповедного леса, навёл вечную засуху и сделал бесплодными земли скифов. А северные народы, которые я перенёс сюда защиты… Они оказались теми ещё разбойниками и стали нападать на мирные населения. Всё, что бы я ни пытался сделать во благо, в результате оборачивалось невероятной трагедией для людей.
– И тебя поэтому ненавидят?
– Как ни странно, нет. Не поэтому. Причина куда хуже. Вервольфы.
