– Сейчас я просто не знаю.
Время сеанса подошло к концу. Я сел на кушетку, чувствуя головокружение.
– Устали? – спросил Танцырев, закрывая блокнот, который держал на столе во время наших бесед. Его работу иногда выдавал скрип авторучки.
– Да. Почему-то эти разговоры ужасно выматывают. Если честно, я не чувствую облегчения.
– Вы чувствуете сопротивление. Это нормально. Образно говоря, ваше прошлое лежит в таких же шахтах, и вы пытаетесь пробурить слой грунта, чтобы выпустить содержимое наружу. Когда это произойдёт, наступит и облегчение.
– А если мы выпустим совсем не то, что предполагалось? Если внутри всё слишком заражено? Если внутри одна гниль?
– Когда прошлое лежит спокойно и человеку комфортно, мы не трогаем его. Но ведь прошлое отравляет вашу жизнь уже сейчас.
* * *
Вечером в комнате отдыха помимо меня было трое. Бедовый Витя сидел на диване, развалившись и раскинув руки, словно его бросили с большой высоты. В ладони он зажимал неработающий телефон.
Зануда Фёдор и вертлявый Коля играли в «Монополию». В клинике была парадоксальная версия игры, где вместо предприятий нужно было покупать города. Самыми дешёвыми были почему-то Санкт-Петербург и Красноярск, самими дорогими – Пермь и Екатеринбург.
– Вы Москву брать будете? – спросил Фёдор. – Два миллиона четыреста. У вас нет двух миллионов четыреста. Вы, как все либералы, авантюрист. Москву вам не взять.
– А вам лишь бы всё было стабильно, – окрысился Коля. – Сжечь вашу Москву надо! Кровь сосёт из всей России! Посмотрите, что стало с регионами: двести километров от столицы – разруха, дома брошенные, наркоманы. А что с Сибирью? С Дальним Востоком? Скоро всё это затрещит по швам, вот увидите…
– Двадцать лет эти прогнозы слушаю. Вы, уважаемый, предложите лучшую схему, – невозмутимо ответил Фёдор, болтая кубиками в кружке. – Шесть. Сыктывкар. Покупаю. Как будто в других странах нет явно выраженного экономического центра: Нью-Йорк, Франкфурт, Шанхай…
– Вот именно! Столица – это одно, экономический центр – другое, культурный центр – третье, а у нас…
– А у нас Санкт-Петербург. И Сочи. Тюмень прекрасный город. А вы были в Калининграде? В России при её масштабах нужна централизация власти на всех уровнях, как требует наш исторический уклад…
– Какой уклад? 17 миллионов квадратных километров! Нужна полная децентрализация! – верещал Коля.
– Как вы это себе представляете?
– А почему Казани вашей разрешена свободная экономическая политика? – Коля кивнул на карточку из обоймы Фёдора. – А Чечне почему столько преференций? Потому что в Кремле трусы сидят: боятся власть упустить! Кто заявляет о себе, тому подачки кидают! А мы тут сидим, утираемся, штаны последние донашиваем! Вот нас и имеют!
– Это вас имеют, – невозмутимо гудел Фёдор. – У остальных всё прекрасно. В России идёт восстановление социально-экономической сферы. А вы знаете, сколько в Европе длились средние века? Мы за двадцать лет из разбойничьей страны превратились в мировой центр силы. Вы, уважаемый, кубики-то кидайте.
Коля остервенело тряс кружку:
– Оружием бряцать научились за двадцать лет… – он швырнул кубики, и они разлетелись по полу.
Коля нырнул следом:
– Одиннадцать у меня. Бряцать научились, а с колен никак не поднимемся, – констатировал он, стоя на четвереньках.
Эти двое всегда находили друг друга. Где бы ни появился Фёдор, рядом рано или поздно возникал Коля. Иногда градус их спора повышался, санитар угрожающе привставал, и оба сбавляли обороты, чтобы минут через десять сцепиться опять.
