«Благо разрешился письмом…» Переписка Ф. В. Булгарина - страница 21

Перевод хвалят все[123]. Лобойко, читая его вслух, постоянно прерывал чтение, говоря, что ясен, легок, чист, что отличен и в словах и в строе, что невозможно, чтобы так писал по-русски иностранец, что, должно быть, помогал кто-нибудь из природных русских.

Много вам обязан за присылку экземпляра «Архива»; не помню, в каком журнале и в каких номерах был разбор Ходаковского[124]. В Петербурге должно быть известно, вышел ли IX том Карамзина на французском языке?[125]

Может быть, через месяц, может, быстрее пришлю следующую часть заметок о Карамзине. Я намерен сравнить его с нашим Нарушевичем и остановиться на характере его сочинения и истине, насколько он ей удовлетворяет. Дальше, не указывая прямо автору, чего бы следовало желать, чтобы было в его сочинении, думаю рассмотреть характер и свойства той части истории, о которой он писал в 8 томах[126]. Уже под конец приступлю к отдельным подробностям, в которых и критические возражения, разумеется, без отдельных колких замечаний, вполне могут появиться. Объем неопределенен. Будете торопить, выйду из терпения, не хватит мне времени, сокращу и быстро закончу. Медленнее двигаясь, я найду возможным дополнить, а тогда будет и несколько лучше, и точнее, и обширнее. Во всяком случае (если не помешают сверхчеловеческие препятствия) все окончу к пасхе[127]. – Прошу только терпения, доверия и спокойствия. На этот раз пусть будет достаточно написанного. Поручаю себя благосклонному вниманию, взаимному доброжелательству и доброму сердцу.

Ваш слуга Лелевель.

Вот вам доказательство, что надоедаю и надоедать не перестаю; кстати, сколько стоит в Петербург издание Карамзина на французском[128]? Будьте здоровы.

Ваш К. Контрым.

Надоедать напрасно. Напрасно этим хвастается г. Казимир[129]. Чаще всего он должен радоваться, когда я упоминаю Карамзина, так как сам боится надоедать. Так сильно надоедал, что стал искать значение этого слова в словаре Линде[130]. Впрочем, обыкновенно молчит спокойно и тихо ведет себя. Пусть бы?! Но он хвастается. Онацевич вам кланяется.

2 января 1823 г.

С нетерпением ожидаю исполнения обещания Вашего, почти с отчаянием просматриваю почту. Не откажитесь осчастливить меня и еще более себя прославить. Пришлите хоть печатный лист критики, чтобы публика не приняла моего объявления за самохвальство[131]. Имею честь уведомить Вас, что общество любителей словесности, состоящее под председательством Глинки[132], единогласно избрало вас почетным членом[133]. Диплом получите после праздников. С глубочайшим уважением имею честь быть Вашим, милостивый государь, покорнейшим слугою

Т. Булгарин.

[Январь 1823 г.[134]]

Г. Контрым, хотя и не хорошо исполняет свою обязанность надоеды, говорит, однако, что в Петербурге желали бы, чтобы я действовал относительно Карамзина наскоком, цитировал его страницы, его слова, противоречия, якобы незначительные отступления от истины. Убеждает меня, что вы сами этого желаете, и не перестает убеждать, хотя я и говорил ему, что на такое наездническое отношение я вовсе не думаю посвящать мой труд, что это вовсе не в моем вкусе, что если только этого от меня требуют, я сожалею, что так много обо мне разболтали. – Подробностей не пропущу, по ним у меня много заметок, но ими придется воспользоваться в той степени, в какой они находятся в связи с тщательным разбором. То, что посылаю теперь, является плодом спешки. Если вы желаете получить мои заметки о мелочах, то известите об этом, сохраните эту часть на дальнейшее время, а я труду моему придам иной порядок; но для того, чтобы получить хотя бы часть наезднических мелочей, вам придется подождать до пасхи. – Пока посылаю вам продолжение моих заметок. Они являются плодом спешки, как это показывают помарки более частые, чем в первой части, а эти помарки доказывают, что мои мысли не были как следует додуманы. – Я бы предпочел, чтобы не было такой спешки, но что ж делать! – Если угодно, можете этим немедленно воспользоваться, а можете и несколько придержать, по крайней мере, с месяц, так как предупреждаю, что до пасхи не успею ничего приготовить. Помните это хорошо и напрасно не настаивайте, не стремитесь бесполезно надоедать, не печальтесь и не сердитесь, ибо трудно сердиться на дождь, когда он идет. Может быть, посланная вам статья покажется слишком обширною, может быть, при спокойном размышлении я нашел бы, что выбросить, но ваша торопливость не позволяет мне ограничиться должным пределом. По крайней мере, займет более места. Перевод этой статьи будет труднее первой, между тем многое зависит от хорошего понимания моих мыслей и слов и от удачной передачи многих мест. На перевод первой статьи, насколько я понял, мне нечего пенять. Я надеюсь, что у вас с этой тоже получится. Два приведенные текста, немецкий и французский, если придется перевести, пожалуй, не дурно было бы сохранить в подлиннике в примечании. Написав их, я хотел вычеркнуть, но Онацевич и другие наши, которым я читал, велели оставить, говоря, что важны и уместны. Может быть, у вас есть кому сообщить эту статью до напечатания, именно кому-нибудь из русских, знакомых с сочинением Карамзина, чтобы узнать его мнение: может быть, сообщенное мне пред напечатанием, оно позволило бы уточнить некоторые мои мысли. Мне бы это было очень приятно. В одном месте этой статьи есть указание на выноску (а), выноски же нет. Это предоставлено на ваше усмотрение, если пожелаете от вашего редакторского имени прибавить, что об этих столбах Болеслава Храброго я писал и царствование этого Болеслава объяснял в сочинениях: 1) «Завоевания Болеслава великого, с двумя географическими картами», соч[инение] это помещено в 1816 г. в «Тыгоднике виленьском», напечатанном в типографии Жулковского, во II томе, в номерах 27–34