Я отвернулся и больше не стал слушать.
«Черт с ним, убогий нищий, – стал думать я. – А вон этот молодчик в рясе?»
Заприметил я вышедшего из трапезной дьяка. Он только отобедал, и жидкая бороденка лоснилась от жира, и жир стекал по подбородку.
«Подойти и дать в зубы! Батюшки ноги переломать! Нет то пустяк! Если бы разом всех! – думал я и вошел в церковь»
Убранство было красивое и старинное. Пахло ладам, но тихо и не одной живой души, словно все вымерли.
Я стал искать взглядом Христа.
– Ну, здравствуй, – тихо сказал я в глаза, распятого Спасителя. Кто подумает, что я не верю в Тебя! Нет, ты знаешь, что верю, но так они тоже верят. Они верят так, что с того? Попрошайка слышал, как в тебя верит. Особенно в твое воскрешение, в которое ему по две тысячи отстегивают. А сытый дьяк, верит в то, что какая-нибудь баба прихожанка, принесет жирную домашнюю курицу и он проглотит ее и не подавится. Ах ты спрашиваешь, во что верю я! Верю в то, что не стоит Твой мир ни слезинки ребенка, ни слез матери. А знаешь что, а то что Твой мир и был самый пропащий! Чем ты купил этот мир? Думаешь, только муками на кресте, а как же Твоя мать Мария, что рыдала над тобой, что задыхалась от смертельной боли и что звала тебя на кресте и просила поменяться с тобой местами.Ты сказал во время нагорной проповеди, что блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся. Так знай, я так наелся твоей правды, что она уже поперек горла и осточертела. Молчишь? Но вот и помалкивай!
Я вышел вон с церкви, но думал, что я вернусь обратно, клянусь! Но в руках моих будет ни копейка на свечку, а что поистине настоящее, что заставит Тебя Христос содрогнуться!
– В полицию, говоришь Ларису, свезли! – зло окликнул я попрошайку.
– Известное дело!
– Но пойдем значит в полицию!
И я отправился в райотдел, чтобы посмотреть теперь и этим иудам в глаза.
Детский сад был двухэтажный просторный и утопал в зелени. Ребятня играла на детской площадке в незамысловатые, но такие счастливые детские игры: возилась в песочнице, тянула на веревочках шумные машинки, которые стучали своими колесами. И все вокруг утопало в веселом и беззаботном детским солнечном смехе.
Я на всю жизнь запомнил детскую возню в песочнице и манную кашу. И я был бы рад просто подойти к садику своего детства и увидеть счастливых карапузов, но теперь вместо них в садике было районное отделение полиции города Аксая. За тридцать лет после развала советского союза в городе построили и открыли только всего один детский сад, но разогнали воспитателей и детвору и забрали еще не старый и просторный детский сад. Центр, капитальное здание. Кто – то посчитал, что сгодится под полицию, а детей пусть воспитывают дед с бабкой ишь чего себе выдумали, детский сад. И теперь в садике развернулись следователи, привозили на допрос преступников и сделали большой обезьянник, куда закрывали пьяных и дебоширов. И теперь осталось только из школы сделать тюрьму, а в роддоме торговать водкой и устроить притон.
На входе в дежурной части молодой безусый сержант попросил предъявить паспорт.
– По какому вопросу?
– К участковому!
– Проходите!
По коридорам отдела, где прежде бегали дети, шныряли молодые девицы с капитанскими погонами, а одна со всем еще соплячка красовалась погонами майора.
Гагарин первый человек в космосе был лейтенантом и только после полета получил майора, а за что присвоили пигалице майора, было загадкой, на которую в России не найти ответа.
