Пелагея и Елизавета засмеялись.
– Так и говорит? – спросила Елизавета.
– Да, – кивнула старуха.
– Молодец, она себя в обиду не даст. Насте бы немного ее решительности… – вздохнула хозяйка. – А то все робеет да переживает, чтоб кого ненароком не обидеть…
– Этому радоваться надо! – перебила женщину баба Дуня. – Зато без синяков ходит, и от людей неприятностей нет, а я только и слышу: «Ваша внучка побила нашего сына – рубашку порвала…» Думаете, приятно?
– Остепенится, – успокоила соседку Пелагея. – Закваска в ней хорошая, а лишнюю мишуру жизнь отбросит…
– Легко тебе говорить, когда Анастасия проблем не доставляет, – вздохнула старуха.
– Пока – да, а что дальше будет – неизвестно, – ответила хозяйка.
– Про Дубова нашего и Лидию Бортникову слышали? – глянув на детей, прошептала Елизавета.
– А эти кому не угодили? Люди, как люди, живут – никому не мешают, – ответила баба Дуня.
– Вот и я так думала, – вкрадчиво произнесла Варенкова.
– А в чем дело-то? – полюбопытствовала хозяйка.
– Роман у них – вот что… – прошептала Елизавета.
– Не может быть.
– И я поначалу не верила.
– С чего ты взяла? Председатель – человек серьезный, да и Лидия – женщина порядочная, в Епифане души не чает – бред это! – категорично заявила Пелагея. – Кто тебе сказал?
– Мать Бортникова.
– Неужто?
– Именно…
– Что-то мне не верится, врет старуха, всем известно, что она Лидию недолюбливает.
– И я не верю! – отложив в сторону вязание, произнесла баба Дуня. – Не похоже на Лидию, они с Епифаном душа в душу живут, что-то здесь не так…
– А может, они того?.. – подмигнула Варенкова.
– Что – того?
– Как говорят, седина в бороду – бес в ребро. Что, такое бывает… Лидия – женщина видная, не удивительно, что вскружила голову Дубову, на нее и другие мужики в деревне засматриваются…
– Мужики, подруга, такой народ, что если им в одном месте неймется, они не то, что на красивую бабу – на бабу Ягу глаза таращить будут… – заметила Пелагея.
– И то правда, – кивнула баба Дуня, – то, что на Лидию мужики заглядываются, еще не повод, чтоб ее осуждать, женщина она суръезная, за себя постоять умеет.
– Да что говорить – огонь, а не женщина, любого мужика так отбреет, что не рад будет, что сунулся… – улыбнулась Пелагея. – Так что, думаю, чепуха это. Старуха наговаривает – воспользовалась случаем, что Епифана нет дома, вот и решила посчитаться с невесткой. Нехорошо это, не по-людски, надо зайти к ним, поговорить, а то бедной женщине так и отчаяться можно. Поди, докажи людям, что все это выдумки выжившей из ума старухи. Да и Епифана жаль – он ни за что пострадал, а тут еще дома такой удар ждет… А детям это за что? Совсем одурела старуха, ни сына, ни внуков не щадит, думает, что позор ляжет только на Лидию, а то, что это пятно на всю семью – не думает…
– Верно… Епифан с Дубовым всю жизнь дружат, воевали вместе, боевые награды имеют, их дружба прошла закалку в горниле войны… Не мог Петр поступить так со своим другом. Не зря мы их в правление колхоза выбрали, знали, что лучшие, – заявила баба Дуня. – Нельзя позволить матери Епифана посеять меж ними рознь. Дружба – дар Божий, после нее так же свята только любовь, и одно от другого мало отличается. Узы дружбы – нерасторжимы и вечны, как узы любви. Так что ты, Пелагея, правильно решила вмешаться, нельзя позволить матери Епифана сотворить такое зло. Постоять за честь доброго человека – благое дело, так что ступай и разберись…
