– Правда? – удивилась Елизавета. – Что ж она вам такого рассказала?
– Не переживай, у меня на всех рассказов хватит, – достав из кармана крючок и клубок с нитками, хитро улыбнулась старуха. – Я, милая, долгую жизнь прожила, много где была и много чего видела… Вечера зимой длинные, работы хватает, так что наслушаешься…
Женщина положила на колени клубок с нитками и, склонив голову, стала довязывать кружевной воротник. Елизавета подошла к старухе и стала рассматривать рисунок кружева.
– Ловлю вас на слове… – произнесла женщина, после чего подошла к столу и стала раскладывать по тарелкам сырники.
Ребята сначала категорически отказывались от угощенья, но когда хозяйка налила в кружки ароматный травяной чай, мгновенно опустошили тарелки.
– Вот и молодцы, – улыбнулась Елизавета, – зря отказывались.
– Угу! – дожевывая поджаристый сырник, кивнул Рыжик.
– Что – угу?
– Угу! – закашлялся парень.
– Ешь, потом будешь разговаривать, – хлопнула парня по спине Елизавета.
Рыжик проглотил застрявший в горле кусок сырника и благодарно глянул на женщину.
– Шевелюра у тебя, Виктор, просто загляденье, – улыбнулась Елизавета… – Можешь зимой без шапки ходить.
– Угу! – уплетая очередной сырник, кивнул парень.
– Эх, дети, дети… Когда вы выросли? Не заметим, как свадьбы начнем гулять… – вздохнула Елизавета.
– Ну ты хватила… – покачала головой Пелагея. – Какие свадьбы? Им учиться надо…
– А я не говорю, что это будет завтра, время летит быстро, не успеем оглянуться, как сватать начнем.
Пелагее не понравились слова подруги, она считала, что рано говорить с ребятами на подобные темы, потому поторопилась перевести разговор.
– Ну так как – понравились вам сырники? – поинтересовалась хозяйка.
– Да, благодарим! – отставив тарелку в сторону, ответила Зинаида.
Пелагея поправила девушке косу и ласково произнесла:
– Не меня благодари, а вон кого… – и кивнула на Елизавету.
– Ой, конечно… – спохватилась девушка. – И вас, Елизавета Никандровна, благодарим, и вас, баба Дуня.
Старуха оторвалась от вязания и спросила:
– А меня за что?
– За рассказ… – пояснила девушка.
– Не за что, вам было интересно, и мне приятно, вечера сейчас долгие, одна отрада – на село сходить…
– Что верно, то верно, – кивнула Елизавета, – зимой жизнь в деревне словно замирает, земля отдыхает от трудов, а вместе с ней и люди меняют свой уклад жизни – до чего весной и летом руки не доходили, зимой стараются сделать.
– И не говори… – вздохнула Пелагея. – Одежды нашить, ковров наткать, одних варежек да носков для семьи не напасешься. Только свяжу, глядишь – через неделю-другую уже нужно штопать… А сколько времени уходит на вышивку рушников и рубашек… Вот, к примеру, взять меня… С рождения была расторопной, а дня на все не хватает. Кручусь, верчусь, как белка в колесе, а работе нет конца и края, я уже не говорю о хлопотах по хозяйству – они тоже много времени занимают… И все же, несмотря на все трудности, в деревне жить интересней, чем в городе. Лично я не представляю, как можно целыми днями сидеть в конторе и копаться в бумагах…
– И не говори, – кивнула Елизавета, – не хотела б я такой жизни. Вот и Ивану своему говорю: «На что тебе сдалась эта городская? Что ты в ней нашел? Чужая она нам, к работе на земле не привычная». А он мне в ответ: «Зато она культурная, и с ней есть о чем поговорить». А я так думаю, что толку от разговоров – ими сыт не будешь, а больше на что она годится? Или я не права?..
