Ты не боишься, Одамин? Бояйся, Одамин!
Я боюсь, боюсь! Боюсь так сильно, что не чувствую ног, рук и совсем не слышу свой внутренний голос, не понимаю, что делать.
В конце коридора качнулась открытая дверь…
Открытая…
За которой расстилался черный лес, подсвеченный полной луной.
Отбросив в сторону свое единственное оружие – деревянный стул, я бросилась вперед. Теперь-то я точно знала, что мне нужно делать, как поступить.
В два счета я оказалась у закрытой двери Деймоса.
Стук. Еще один.
Между ними – несколько ударов сердца.
— Чего тебе? — на третьем стуке дверь распахнулась, но так неожиданно, что я чуть не провалилась вперед, прямо на его голую грудь. От Деймоса пахло мылом, водой, и еще чем-то…чем-то пряным…
— Спаси! — вцепилась я в его руку.
Мужчина сверкнул глазами в полутьме коридора, освещенного луной из двери.
— Энк…Энк пропал… — он тут же напрягся. — Оборотень, тот, который утащил мальчишку из деревни, он был тут…Он украл и Энка!
Не знаю, на каком усилии удалось вытолкнуть из глотки все эти слова, не понимаю, каким образом удалось внятно сформулировать все то, что зрело в те минуты, пока добиралась до этой двери через пустой и темный коридор, но сосед все понял. Сразу понял, стоило только мне открыть рот.
Но его реакция…
— Ты запирала дверь на ночь? — от его тона что-то взбунтовалось в животе.
— Да…нет…не помню… — выдохнула, разозлившись на его промедление. Каждая минута могла стоить жизни моему сыну! Нет, зря я пришла за помощью к нему, думая, что раз Деймосу удалось спасти ребенка однажды, удастся и в этот раз.
Нужно бежать в деревню, будить всех, чтобы они снова…
— Дверь была закрыта, но не на засов, — буркнула я, намереваясь отстраниться от него, смотрящего свысока и каким-то плохо скрываемым превосходством.
Но у Деймоса оказались другие планы.
Рука его легла прямо мне на плечо, прожигая утюгом прохладную от ночи кожу.
— Я найду, — глухо сказал он, и вдруг нагнулся он к моему уху, прошептал, пуская в голос рычащие нотки: — приведу твоего сына. Но ты…
Тут вдруг он облизнул ушную раковину шершавым языком, и перед моими глазами вспыхнули искры. Он втянул воздух носом и прорычал:
— Но за это ты придешь ко мне ночью. Одна.
Чтобы подчеркнуть свои намерения, мужчина провел пальцем по кромке моей майки. Я сглотнула. Страха как не бывало. Деймос явно умел убеждать, переключать внимание. У меня даже не осталось сил, чтобы оттолкнуть эту руку, что так нагло касалась меня в этой темноте.
— Скажи, что согласна, — он надавил большим пальцем на кожу под ключицей, будто ставя точку в этом разговоре. — Наденешь то платье…синее…и придешь…
— Согласна, — пролепетала едва слышно, но ему этого было довольно.
Глаза снова налились каким-то желтоватым огнем.
— Не ходи никуда, — отпрянул он и сказал жёстко, будто припечатал. — Жди.
Не успела кивнуть, как он пропал.
В две минуты оказался возле двери, повернулся ко мне и замер на мгновение, будто вбирая в себя, желая запомнить этот миг навсегда. А после — резко толкнул дверь, да так, что она закрылась с глухим лязгом, оставляя меня в темноте пустого дома.
Я вздрогнула и пришла в себя.
Жди…жди…
Потёрла лицо, щеки, будто желая, чтобы кровь снова прилила ко всем местам, и прикрыла глаза.
Нет, оставаться вот так, ожидая, никак нельзя.
Невозможно сидеть и ждать сложа руки, когда твоего ребенка похитили…
Похитил…
Оборотень…
Я обернулась вокруг. Нащупала включатель и свет озарил, ослепил, ворвался в сознание, словно расставляя все по местам.
