Блондинка - страница 99
Чем больше Норма Джин думала об этом, тем чаще приходила к выводу, что Глэдис, наверное, вообще никогда не была замужем. Что все эти фамилии – Бейкер, Мортенсен – были чистой воды выдумкой, чтобы избежать позора.
Даже бабушку Деллу ей удалось одурачить. По всей вероятности.
Странно было и вспоминать то утро, когда они с Глэдис поехали на бульвар Уилшир, на похороны знаменитого голливудского продюсера. Как она стояла там и с замиранием сердца ждала, что за ней придет Папа. Правда, ждать придется много лет.
– Папочка? Ты меня любишь?
– Да я просто без ума от тебя, Малышка! Вот, погляди-ка!
Норма Джин послала Глэдис приглашение на свадьбу и с волнением стала ждать ответа. Ей хотелось, чтобы на свадьбе присутствовала эта женщина, ее Мать. И в то же время она приходила в ужас при мысли, что Мать объявится на церемонии.
Эй, поглядите-ка! Кто она, эта сумасшедшая? И все до единого будут пялиться на нее.
Разумеется, Глэдис не приехала на свадьбу дочери. Даже открытки не прислала, не пожелала ей счастья.
– С чего бы мне огорчаться? Вот я и не огорчаюсь.
Она сказала Элси Пириг, что на свадьбе достаточно и одной матери, будущей свекрови, а без родной матери можно и обойтись. Миссис Глейзер. Бесс Глейзер. Еще до свадьбы она настойчиво просила Норму Джин называть ее мамой. Но слово это застревало у Нормы Джин в горле.
Нет, иногда ей все же удавалось выдавить «мама Глейзер» – тихо, вскользь, почти неслышно. Бесс Глейзер была очень добрая женщина, настоящая христианка. Не стоило винить ее в том, что она слишком пристально присматривалась к невестке. Прошу, не надо ненавидеть меня за то, что я вышла за вашего сына. Пожалуйста, помогите мне стать ему хорошей женой.
Она преуспеет во всем, где Глэдис потерпела полный провал. Такова была ее клятва.
Она обожала, когда Баки занимался с ней любовью, похотливо и ненасытно, называя ее своей сладкой, своей милой, Малышкой, Куколкой, стонал, содрогался, тихонько ржал как конь – «Ты моя лошадка, Малышка! Гоп-гоп!» – и постельные пружины пищали, как мыши в мышеловке. А потом Баки лежал в ее объятиях, грудь его тяжело вздымалась, тело было скользким от маслянистого пота, запах которого ей так нравился. Баки Глейзер обрушивался на нее подобно снежной лавине, погребал под собой, пригвождал к постели. Муж меня любит. Я – мужняя жена. И никогда уже не буду одна.
Она уже позабыла о том, как боялась выходить замуж. Какая же дурочка она была, совсем ребенок.
Теперь уже ей завидовали незамужние женщины, необрученные девушки. Это видно было по их глазам. Восхитительное чувство! Волшебные колечки на безымянном пальце левой руки. «Фамильные ценности» Глейзеров. Свадебное колечко было из отполированного временем тусклого золота. С пальца мертвой женщины. Обручальное кольцо украшал крошечный бриллиант. То были волшебные колечки, и Норма Джин то и дело поглядывала в зеркало или в витрину, посмотреть, как они выглядят со стороны. Кольца! Замужняя женщина. Девушка, которую любят.
Она была мила и хороша собой, как Джанет Гейнор в фильмах «Ярмарка штата», «Провинциалка», «На солнечной стороне», как юная Джун Хэвер, как молодая Грир Гарсон. Она была словно родная сестра Дины Дурбин или Ширли Темпл. Почти внезапно она потеряла интерес к роскошным и сексуальным звездам Голливуда – Кроуфорд, Дитрих. Даже Джин Харлоу с выбеленными до платинового цвета волосами казалась ей теперь фальшивой, ненастоящей. Хоть и красавица, но все равно фальшивка. Голливудская фальшивка. А Мэй Уэст – просто посмешище! Разве это настоящая женщина? Не женщина, а одно название.