Вернулись родственники и деревенские, начали накрывать столы, Жюзьен всё не было, и Реми отправился на её поиски, долго искать не пришлось. Девушка сидела под любимой яблоней с распущенными волосами и следами недавних слёз.
– Бог мой! Что между вами случилось? Ты можешь объяснить! – Реми присел на корточки рядом с ней и заглянул в любимые глаза, то что он увидел в них, показалось ему незнакомым. – Жюзьен, с тобой всё хорошо?
– Да, – ответила она без проявления эмоций, глаза при этом были какие-то неестественно зелёные.
– Я нашёл Адриана на полу, чувство такое, что с ним случился удар. Возможно, ты знаешь, что произошло?
– Это от переживаний, милый, такое бывает. Ты не сердишься на меня? – она заглянула в его добрые и заботливые глаза, и ей почему-то стало его жаль.
– Я? За что?
– Ну, у меня был нервный срыв на кладбище, и вообще, я последнее время плохо справлюсь со своими чувствами…
– Просто у тебя нежное сердце, – Реми притянул её к себе без всяких посягательств на любовь, просто обнял, и девушке стало тепло и спокойно, как в те дни, которые они провели вместе.
– Так бы всегда! – Жюзьен прикрыла глаза и, тяжело вздохнув, теснее к нему прижалась.
– Я скоро попрошу твоей руки, пусть хотя бы сорок дней пройдёт… Отец смирится, я знаю, куда ж он денется?! Ты теперь одна у нас кормилица осталась! А других мне не надо. Судьба Адриана решена, о моей же речи пока не было, слава Богу!
– Не спеши, Реми. Нужно выбрать правильный момент.
– Я и не спешу, буду ждать, лишь бы ты была рядом! Одного боюсь, аж сердце ноет…
– Чего же?
– Что ты уйдёшь так же внезапно, как появилась, а я жить без тебя не смогу… – он поцеловал её в макушку и провёл нежной рукой по волосам.
– Не бойся, обещаю, что не уйду, не попрощавшись с тобой!
– Спасибо, успокоила! Значит, всё же думаешь уйти…
– Жизнь она такая, никогда не знаешь, что будет дальше.
В этот момент из-за кустов появился деревенский мальчишка и, увидев влюблённых, закричал:
– Жених и невеста, жених и невеста!
Реми вскочил и, догнав его, поймал.
– Что хочешь за молчание?
– Твой перочинный ножик, я видел его, ни у кого из мальчишек такого нет!
– И что ты будешь с ним делать?
– Свистульки вырезать, – мальчишка с веснушками на носу задорно улыбнулся.
– Хорошо, бери, только запомни, ты дал слово молчать, а иначе – нож мой!
– Да, понял, понял я, никому не скажу, сами всё узнают! – он расхохотался и убежал со своей добычей.
Реми подал Жюзьен руку и помог подняться.
– Чем мы теперь гусиные перья будем точить?
– Не беда, что-нибудь придумаем!.. Пойдём, нас уже заждались.
За длинным столом на почётном месте сидел священник, отпевавший покойную, рядом с ним вдовец с сыновьями по старшинству, их жёны и дети, а уж потом Жюзьен и деревенские. Реми, несмотря на недовольство отца, сел рядом с названной сестрой. И вроде бы ничего между ними особенного не происходило, но не спрячешь от людей влюблённых глаз. Адриан много пил и исподлобья поглядывал в их сторону, смотрели туда и деревенские девицы на выданьи, да вздыхали украдкой, обсуждая соперницу. На столах: сидр и напитки покрепче, кто что предпочитает, поросёнок, жаренный на вертеле, копчёные куры, баранина, овощи и фрукты, печёный хлеб и сладкие пироги… Такую роскошь позволяют себе селяне только в двух случаях: на свадьбы и похороны. Ребятня быстро поела и занялась играми. Взрослые продолжали добрыми словами вспоминать Катарин. Ронан пил, но не пьянел, рядом с ним пустое место хозяйки, и нужно научиться с этим жить. А ему всего-то чуток за пятьдесят, ещё мужик будь здоров, сносу не знает. И работник хороший, и супруг был верный, никогда себе не позволял на других смотреть. Таких все уважают: и женщины, и мужчины. Дом у них хоть не богатый, но добротный, сыновья славные, работящие и воспитанные, только рыжая приживалка у всех, как кость в горле, слишком уж красивая, змеюка. Один аптекарь в ней души не чает, очень умная, говорит.
