– Понял! Я всё понял, прекрати, умоляю!
Жюзьен отпустила его и вышла из дома.
– Ведьма! – долетело ей вслед.
– Я не была такой, это вы меня заставляете быть жестокой.
«Только ты, отец, меня понимал! Твоя чистая любовь пробуждала во мне ангела, но мир жесток, и я буду играть по его правилам. Больше никто не посмеет принуждать меня делать то, чего я не хочу! Хватит! Я всем покажу на что способна! Если люди не приняли моей доброты, они узнают другую Жюзьен! – она сорвала с головы куафф, и огненные волосы рассыпались по плечам. Её глаза горели, и поднявшаяся в душе злоба заклокотала в груди. – Ну, что ты молчишь, Вечный дух?!
«А что ты желаешь услышать? Думаешь, я доволен и горжусь тобой?»
– Ну, хотя бы то, что ты меня понимаешь!
«Жюзьен, ещё никому никогда зло не приносило счастья! Ты сейчас черна, как сама тьма, и едва не погубила человека.»
– Ты защищаешь его?
«Он не желал тебе зла, просто слаб в своей страсти…»
– Так что же мне нужно было пожалеть его?!
«Нет. Но не так… ты причинила ему боль, поселила в нём страх и ужас».
– Пусть боятся! Пусть лучше ненавидят меня!
«И Реми?»
– Он – единственное, что меня здесь держит… – Жюзьен села, прижавшись спиной к яблоньке, и закрыла глаза. – Ты ещё здесь?! Тебе не противно находиться рядом со мной?
«Нет. Всё, что я испытываю к тебе, – это любовь».
– Ты – всего лишь плод моего воображения, моя единственная и последняя надежда. Я придумала тебя, чтобы никогда не оставаться одной. Ты – моя совесть, моя вера. Ты не существуешь, поэтому никто не сможет тебя отнять… – слёзы появились на глазах и потушили лаву. Истерзанная душа её наполнилась животворящим светом, но как же больно было впускать его в обугленное сердце! Как мучительно и тяжело осознавать свою вину!
«Думай, как пожелаешь, я на всё согласен. И пусть я только воображение твоё, но я не дам тебе забыть о том, кто ты, моя маленькая, пламенная Жюзьен, умеющая любить!»
Прошло время, но ни Адриан, ни Жюзьен не вернулись. Оставив отца на попечение старших братьев, Реми почти бегом направился к дому и за считанные минуты преодолел всю деревню, предчувствуя неладное. Уже у порога, его сердце словно оборвалось, но потом забилось ещё сильнее прежнего. Отворив дверь, он влетел в комнату. Каково же было его удивление, когда он нашёл брата лежащим на полу.
– Что с тобой, Адриан? Где Жюзьен?
– Чёрт её знает, – выругался брат, с трудом поднимаясь и держась обеими руками за голову.
– Она тебя ударила? – Реми не верил своим глазам.
– Лучше бы ударила! – простонал он. – Надо же, я ещё и жалел эту тварь!
– Не говори так! Ты что, головой стукнулся? Что здесь, в конце-концов, случилось?
Адриан вспомнил предостережения Жюзьен и не стал рисковать.
– Ничего. Не твоего ума дело.
– Расскажи мне, что происходит между вами!
– Сейчас, только разбегусь… Мал ты ещё, оттого и любопытен!
– Между нами всего год разницы, – парировал Реми.
– Вот и проживи его для начала, а потом поговорим, – обрубил его Адриан. – Иди лучше полей, может полегчает…
Несколько вёдер студёной колодезной воды вылил на него Реми прежде, чем боль стала утихать.
– Сроду такой муки не испытывал, – вытираясь, признался брат. – Ты поаккуратней с ней…
– О чём ты?
– Да так, ни о чём… Сама тебе расскажет, если пожелает. Беги ты от неё, Реми, бедовая она, может, и мать не просто так померла, кто её знает?!
– Что ты всё загадками говоришь?! – взорвался Реми, но Адриан продолжал несвязно что-то бубнить себе под нос, то и дело ругаясь.
