– Лиам Росатти, я вынужден арестовать вас по подозрению в убийстве вашего отца. Вы имеете право хранить молчание. Вы не обязаны что-либо делать или говорить, если сами того не желаете. Любые ваши слова и поступки могут, и будут использованы против вас. Ваши права вам понятны?
– Понятны! – он не сопротивлялся, но все же был настроен агрессивно. Очень.
– Мы поговорим с вами мирно, у вас дома, или мне отвести вас в участок и вызвать адвоката?
– Дома, придурок, какого хрена? Я не виновен! Тем более, сука, в этом?
– А какого ты, сука, хрена, убегал? – я прошипел ему это в ухо, совсем чуточку, нарушая протокол. Не для того, чтобы грязь месить, я сюда приехал. И не затем, чтобы в очередной раз убедиться в гнилости этого мира. Больной маньяк, убивший старика, во много раз лучше, чем собственный сын – убийца.
– Растерялся. Думал, арестовать меня приехали.
– Так ты же ни в чем не виновен? – я ухмыльнулся и повел его в сторону дома его матери, которая уже взволнованно ждала нас на крыльце, вместе с Одеттой.
– Ну врезал я одному придурку, может, заявил на меня.
– За что врезал? И когда?
– Отца искал, фото его показывал прохожим там, возле работы его. Один козёл сказал, что видел. Ну я и спросил. Где? А он мне: так по телеку же твоего папашу показали, дохлого. Я и вмазал ему, хера он так про моего отца?
Я немного ослабил хватку, в надежде, что он говорит правду. К тому же, мы уже подошли к дому. Жослин обняла его, рыдая.
– Дубина, зачем убежал. Господин, ну как же так? Пожалуйста, снимите с него эти кандалы. Адам… – было крайне тяжело отказывать этой женщине, но прежде чем я успел вставить слово, своё вставила Одетта.
– Вы оба – под подозрением. Чем вы отравили пирог?
– Отравила?! Я? – женщина схватилась за сердце, продолжая рыдать. – Я клянусь, я бы никогда…
– Госпожа. – я погладил её по плечу в знак утешения и зыркнул на Одетту недобрым взглядом. – Давайте пройдем в дом и там всё обсудим.
Я усадил Лиама на диван, рядом села его мать. Мы с Одеттой, расположились напротив – в креслах. Чаю уже никто не предлагал.
– Я клянусь, я бы никогда… – женщина шептала в испуге, глядя на кофейный столик с угощениями.
– Тогда отчего моему напарнику стало плохо? После вашего чая с пирогом, госпожа. – Одетта очень жестко вела допрос, уверенная наверняка в их вине. Я был с ней не согласен.
– Не плохо, просто… голова кружилась, немного в эйфории. – я описал свои ощущения, похожие на чувства при отравлении наркотиками в легкой степени. – Как будто травки курнул.
Жослин подскочила с места и убежала на кухню, Одетта рванула следом, но в этом не было необходимости. Женщина держала в руках блин с китайским чаем.
– Вот. Я заварила вам такой чай. Он крепкий, господин, если вы такой никогда не пили, он мог подействовать на вас подобным образом. Клянусь, я вас не травила! – руки Жослин подрагивали, а в глазах нарастала пелена слез, поэтому, Одетта взяла блин в свои руки и отломила небольшой кусочек, обернув его в свой носовой платок.
– Я проведу анализ. – ага, с моей мочой в придачу. Женщины сели на свои места, так что, мы продолжили допрос. – Почему вы убегали?
– Я уже сказал. Растерялся.
– Он думал, мы арестуем его за драку, все в порядке. – я пояснил Одетте, чтобы не терять времени. – У вас есть алиби на день похищения вашего отца, вечер, ночь перед обнаружением тела вашего отца и утро, в которое нашли его тело?
