Бобовые сласти - страница 4

Но уже через пару-тройку секунд Токуэ-сан совладала с собой – и взялась за ручку. Скрюченными пальцами она принялась выводить на бумаге иероглиф за иероглифом – все тем же округлым, старательным почерком, который он уже видел прежде, – и закончила далеко не сразу.

Все знаки были вдавлены в бумагу с такой силой, что отпечатались и на следующих страничках блокнота.

– А телефон? – напомнил Сэнтаро. – Вы что, не пользуетесь мобильником?

– Телефона у меня нет. Почты вполне хватает.

– Да я не о том…

– Не волнуйтесь, опаздывать я не буду. С первыми птичками просыпаюсь!

– Да не в этом же де…

Тут он заметил, что под именем старушка приписала свой адрес. Судя по всему, жила она где-то в дальних пригородах. Название городка показалось ему странно знакомым. Но чем и в какой связи – он припомнить не мог.

Секундная стрелка нарезала круги по циферблату.

Вытащив руки из-под одеяла, Сэнтаро уставился в темный потолок. Перед тем как забраться в постель, он пропустил немного виски, но заснуть ему это почему-то не помогало.

Он повернул голову, потянулся за будильником. Убедился, что не забыл включить его. Завтра утром должна прийти Токуэ-сан. Теперь она, как условились, раз в два дня будет появляться в лавке по утрам, чтобы доставить приготовленный цубуан. Опаздывать никак нельзя. Потому он и решил сегодня завалиться спать пораньше.

Что же она за птица, эта Токуэ-сан?

Казалось бы, все, что от бабки требуется, – это классная начинка для дораяки. С чего бы ему ломать голову о ней самой? Иногда – видимо, в силу своей глуховатости – бабуля несет полнейшую ахинею. Но странность ее, пожалуй, даже не в этом. Всякий раз, когда она улыбается своей мягкой, почти материнской улыбкой, глаза ее словно вспыхивают неким странным сиянием. И при этом она всегда смотрит на Сэнтаро в упор – будто принуждая его к тому, чего он делать не собирался.

Как только она дописала свои данные, он посвятил ее в основные секреты работы. Рассказал, что до сих пор заряжал в лепешки промышленный цубуан, который обычно используют на конфетных фабриках. И предупредил, что работа в «Дорахару» начинается за два часа до открытия.

– Это с чего бы? – возразила она неожиданно резко. – Свежий цубуан начинают готовить еще до восхода солнца!

– Мне его доставляют за полчаса. Стоит лишь позвонить.

– О чем вы, шеф?! Свежесваренный цубуан – душа дораяки!

– Тоже верно… Потому я вас и нанял.

– А представьте себя обычным покупателем! Лично вы согласились бы выстоять долгую очередь в «Дорахару»?

– Ну… вряд ли!

Их спор затянулся. Старушка по-прежнему звала его шефом, и переубедить ее у Сэнтаро не получалось.

В итоге он согласился следовать ее инструкциям. Согласно которым он теперь должен тащиться на работу к шести утра. Чтобы сразу поставить на огонь котел со свежими бобами адзу́ки. А пока те будут вариться, Токуэ-сан сядет на первый автобус – и прибудет в лавку немногим позже его.

Его жизнь превращается в хаос, подумал он, уставившись в темный потолок, и протяжно вздохнул.

Эту лавчонку он тащит на себе уже четвертый год. Вкалывает как проклятый, без выходных. Но никогда еще не вставал так рано, чтобы успеть на работу.

Почему он повинуется ей? Не ошибся ли, когда решил связаться с такой помощницей? Старушка оказалась куда сварливей, чем выглядела поначалу. Не проработали вместе ни дня – а он уже сыт по горло ее ворчанием!

– Вот же черт… – пробормотал он, переворачиваясь на бок. – И за что мне все это?