Наконец впереди в промежутке между дюнами что-то показалось в дрожащем от жары воздухе. Эриса не могла распознать что именно, потому что перед глазами от убивающего пекла и ослепительного света появились темные пульсирующие круги. А там дальше между дюнами… ну да, виделось что-то торчавшее из песка. В самом деле это «что-то» и было началом древних руин Хаш-Туум, оставшихся после великой страны, исчезнувшей тысячелетия назад. Проехав еще с лигу, стануэсса начала яснее различать останки желтых стен, проступавших в мареве. Из песка словно вырастали портики и высокие колонны, часть которых вполне уцелела.
- Здесь, наверное, был город и где-то рядом могли остаться нубейские гробницы? – немного приободряясь близостью цели, поинтересовалась Эриса у господина Харфиза. Тот уступил первенство наемнику, а сам ехал рядом с арленсийской, справа от дромадера, нагруженного телом Кураба, завернутого в синий ковер.
- Да, говорят был город. Большую часть его съела пустыня, - ответил аютанец, вытирая пот, проступивший ниже чалмы. – Гробницы есть, но они давно разграблены, если ты думаешь о нубейских сокровищах, - глянув на северянку, он усмехнулся. – Эстерат отсюда недалеко, и эти развалины за сотни лет исходили вдоль и поперек тысячи тех, кто жаждет нубеского золота и древних вещей. Остались лишь голые стены и пустые подземелья. Там восточнее, - он кивнул в сторону останков колоннады, - три демонических святилища: Иргуса, Леномы и еще кого-то, почти целое круглое здание, наверное, амбар и там же колодец, о котором я говорил. С другой стороны за пальмами город мертвых. Часть его стала кладбищем пустынников.
- Вы сказали, святилище Леномы? – переспросила стануэсса. – Там несут службу жрицы?
- Нет там никаких жриц и людей здесь нет, потому что в колодце почти никогда не бывает воды, - аютанец ответил неохотно: интерес арленсийки к демоническим святыням был для него неожиданным и неприятным. – Скоро мы доберёмся до места. Там много тени и прохладнее, если спуститься по ступеням в начало подземелья.
За останками стены из тяжелых блоков известняка открывался пейзаж намного живее. Здесь зеленело много высоких кактусов, а дальше за островками сухой травы и кустами тамариска высились пальмы, бросавшие тень на остовы зданий, от которых, правда, мало что осталось. Не доезжая колоннады Кемриз, по-прежнему возглавлявший караван, свернул у подножья огромного изваяния воина, голова и руки которого обрушились и разломились на куски. Статуя эта была так огромна, что на какой-то момент заслонила солнце, и в упавшая тень казалась каким-то зловещим знаком.
- Хагуш Маххум, - произнес хозяин каравана и пояснил для арленсийки. – Один из нубейских царей. Так говорят легенды.
Они двинулись по аллее. Обе стороны ее охраняли гранитные львы в разных позах, но непременно с оскалившимися, свирепыми мордами и черными обсидиановыми глазами. Крупные львы, размером с верблюда. И дальше по аллее лежало намного больше тени от пальм, встречались даже кипарисы. Вскоре караван остановился у останков огромного здания. Часть его уцелела, сохранился даже тяжелый свод, опиравшийся на колонны. Круглые с толстым основанием, сужающиеся к верху. На части колонн даже осталась краска, которую не успели стереть время и песок. И здесь за широким порталом оказалось много благодатной тени для всего каравана.
Погонщики начали распределять верблюдов по удобным местам, снимать грузы, чтобы дать животным отдых. Господин Харфиз распорядился по установке шатра, выбрав место у самой лестницы, уходящей вниз у края этого величественного сооружения. Видимо ступени, сходившие в полумрак, вели в то подземелье, которое аютанец упомянул. И оттуда, из мрачной глубины тянуло какой-никакой прохладой: похоже подземелье уходило так глубоко, что его стены и свод не прогревался даже в жаркие дни.
