– И чего же? – она ухмыльнулась, уверенная, что он ответит неверно.
– Дитя – спокойно произнес Баал.
Саркастическая ухмылка сползла с ее лица, как воск, расплавившийся от жара свечи. Глаза расширились, и в уголках наполнились забытыми слезами. Губы сами произнесли:
– Откуда ты знаешь?.. Я ни разу не произнесла это вслух…
– Просто знаю – он подошел ближе и, осторожно положив теплую ладонь на ее затылок, мягко прижал к себе, как маленького обиженного ребенка. На этот раз она не стала отталкивать его. За всю ее жизнь он оказался единственным, кто увидел ее настоящую. – Да, тебе приходилось натягивать суровую маску великого правителя и делать вид, что у тебя нет своих собственных надежд и чаяний. Все эти годы ты давила в себе желание приласкать чужого ребенка, посадить на колени и поцеловать в маленький лоб. Я знаю все, что творилось у тебя на душе. Об этом знали только я и Викар, но он давно уже спит и не говорит с тобой. Уже больше ста лет тебе не с кем перемолвиться словом. Ты была окружена людьми, но была одинока, любовь моя. Теперь уже нет…
Слезы водопадами обрушивались с щек и подбородка, когда Урса подняла голову и посмотрела на него. Лицо его, благородное, мужественное и в то же время красивое, как и положено богу, в одно мгновение вдруг стало родным. Ей показалось, что она уже давно его знает, что все то, что он говорит – это святая истина, и нет никакой другой.
– Я не могу иметь детей – тихо произнесла она. – Никто из нас не может. Так задумано изначально, чтобы был справедливый выбор, и королевский род не вырождался. Магии всегда требуется новая кровь, старая, она как вино, со временем превращается в уксус.
– В чем-то здесь есть свой резон, да. Но ты, моя драгоценная, совершенно особенная! – он коснулся ее подбородка и заставил посмотреть себе в глаза. – Ты родилась именно тогда, когда было нужно новой магии. Ты – то самое зернышко, из которого может родиться самое могучее дерево. Я жду уже очень давно, и я видел десятки королей и королев, и никто из них не подходил, но ты, моя любовь! О, ты само совершенство! И ты подаришь мне сына! Ты сможешь родить только лишь от меня, потому что я – и есть жизнь и смерть! И только я дарую рождение.
С этими словами Баал накрыл ее губы своими, крепко прижав ее к себе. Урса почувствовала, будто падает в необъятную пропасть, и единственное, за что можно зацепиться – это руки, крепко удерживающие ее в воздухе. Свет вокруг померк, его проглотила кромешная тьма. Бог, мгновение назад казавшийся прекрасным мужем, во тьме переродился. Его облик изменился, и теперь перед ней парил черный змей, но и она не осталась прежней. Облачение черной птицы укрыло ее, будто теплой периной в морозную ночь, спасая от холода. Было странно и хорошо одновременно. Теперь не человеческие руки держали ее, а крепкий тугой змеиный хвост, стянувшийся вокруг тела тремя прочными витками. Даже если бы она и захотела освободиться, уже не смогла бы. Это не было похоже на соитие двух физических тел. Урса чувствовала, что происходит нечто большее, будто его дух стремится сплестись с ее духом. Экстаз и удовольствие от этой любви не шел ни в какое сравнение с теми ощущениями, когда она испытывала, когда делила ложе с другими мужчинами. После такого все они показались бы ей безвкусными и пустыми. Баал был наполнен самой жизнью, и вкус его губ казался слаще медового нектара. Да, и правд
