Болдинская осень 11-го «А» - страница 10

– Ясно, – повторила Надежда. – Не забудь полить цветы.

– Не забуду, – пообещала дочь. – Ну все, я побежала, надо папе помочь овощи вымыть. Буду делать салат. Ты не переживай, у нас тут все хорошо.

Кто бы сомневался… Шах и мат. И сердце в груди стучит часто и гулко. Ее бывший муж в их квартире в своей футболке отваривает макароны их дочери. А потом он будет помогать Ане делать уроки и ляжет… на ее, Надежды, подушку?

И внутри от этой мысли все замирает. Она вот теперь на гостиничной подушке точно не уснет. Будет все думать и думать…

Ника Серова играла на опережение. Прежде чем все разбредутся в торговом центре по своим интересам, следовало обговорить организационные моменты, касающиеся будущих работ.

– Предлагаю всем подняться на фудкорт, – объявила она.

– Ну ты и душнила, – пробубнил Пашка.

– Как-нибудь потерпишь, – парировала Ника.

– Как-нибудь, конечно…

Энтузиазма в глазах присутствующих не наблюдалось, но авторитет Ники, несмотря на отсутствие друзей, был высок, поэтому все поднялись на третий этаж, где действительно располагался фудкорт. Закончить с «организационными моментами» быстро не получилось, потому что сразу захотелось чая, кофе, пирожка… Прошло минут двадцать, прежде чем удалось разместиться за двумя сдвинутыми столами полным составом.

– Что я хотела сказать, – начала Ника, поправив очки. – Нам надо заранее придумать, кто про что будет писать, чтобы не повторяться. И заранее поделиться на группы. Просто если все станут писать про Пушкина – это неинтересно.

– А вдруг все станут писать про Горького? – не согласилась Люда.

– Что-то сомневаюсь, что все будут писать про Горького. Сейчас возьмете «Евгения Онегина»…

– Ты за всех не решай, – немного лениво и свысока перебил Нику Посох. – Я вот вообще еще не определился. Ни с автором, ни с девчонкой.

– Посох, – заржал Славик Митраков, – девчонка-то тут при чем?

– А при том, если я буду что-то снимать, то точно с девчонкой.

Девочки сразу же оживились и посмотрели на Посоха. Перспектива быть снятой им вдохновляла. Кирилл ведь еще наверняка что-то выложит в Сеть, а это уже шанс почти прославиться, ведь просмотры у парня многотысячные.

– Как интересно, – многозначительно протянула Маша, изящным жестом поправив у шеи волосы.

Горящие глаза других девочек сразу же померкли. Все как-то сразу поняли, кого именно выберет Посох.

– Но я пока в творческом поиске, – закончил Кирилл.

– Я все равно считаю, что нам надо хотя бы примерно распределиться на группы, чтобы понять, сколько их получится в итоге, ведь кто-то будет готовить задание парами, кто-то тройками. И раскидать писателей, чтобы получилось равномерно.

– Раскидать писателей, – загоготал Пашка, – а ты сильна.

Рабочий настрой никак не приходил, ребята не хотели ни делиться на группы, ни решать, про какого писателя делать творческую работу. Все хотели спокойно пить чай или кофе, болтать, дурачиться, а потом разойтись по собственным делам.

Соня вообще смотрела в сторону. Она увидела то, чего не заметила, поднимаясь по эскалатору.

Прямо под ними на втором этаже находился… каток. И этот каток был хорошо виден с того места, где они сидели, так как третий этаж представлял собой широкую галерею, расположенную по периметру стен.

Ника что-то говорила про писателей, про то, что есть еще Добролюбов, про него тоже не стоит забывать, а Соня не отрываясь смотрела на лед, на катающихся после рабочего дня людей, на тренировки девочек, которые крутили пируэты, и хотела к ним. Соня серьезно занималась рисованием, ходила в художественную школу и собиралась стать профессиональным художником, писать маслом на холсте. Она мечтала о персональных выставках и всем таком прочем. Но мама у Сони в прошлом была фигуристкой, а в настоящем – тренером по фигурному катанию, и уже в три года она поставила свою дочь на коньки. Соня любила коньки, хотела кататься, но для себя, для удовольствия, а не ради высоких достижений. Соня умела рисовать, кататься на коньках и играть в большой теннис. Связывать же серьезно свою жизнь она собиралась лишь с изобразительным искусством. Большой спорт – не ее история. Но лед, именно здесь, именно сейчас, манил. Даже зуд в ступнях появился. Ведь этажом ниже не просто каток, там есть еще пункт проката и, конечно, имеются коньки ее размера, если их все не разобрали.