Его слова проплыли мимо моего сознания. Я услышала их и вроде бы даже поняла. Но та, что должна была на них ответить, временно отсутствовала в моем теле. А та, что еще там оставалась, думала только о том, как же тяжело дышать и как нестерпимо хочется кашлять.
Хлопнула дверь. Я чуть повернула голову, борясь с вязкой дремотой и деревенеющими мышцами. В небольшом окошечке, ещё не заполненном темнотой, увидела, как трое людей склонились над столом с тепловым излучателем сверху – таким же, как в родовой. Там что, малыш? Почему он такого цвета? И почему не кричит?
Рассмотреть почти ничего не удалось. Шум в ушах усилился, и темнота практически лишила меня зрения. Воздуха же в груди не осталось совсем. Я попыталась покашлять, наплевав на то, что могу напороться на скальпель. Из груди вырвался единственный влажный хрип, и я поняла: у меня в лёгких какая-то слизь, и я не могу сквозь нее дышать. Вот почему мне так тяжко. И вот почему я как будто тону: я действительно задыхаюсь.
Осознав это, я вынырнула из небытия и забилась в панике. Попыталась приподняться и если уж не криком, так хоть действием и знаком подать сигнал: я умираю.
- Лежи, не дёргайся, уже зашиваем! – рявкнул на меня анестезиолог, надавливая на плечи.
Зашиваем? А где малыш?
Я снова попыталась подняться, но прикованные руки и парализованная спина мне не дали. А удушье забирало последние силы. Хочу увидеть его. Не знаю, спасут ли меня, успеют ли. Мне нужно хоть раз глянуть, пока я ещё жива. Это все, чего я хочу! Покажите мне моего ребенка!
Наверное, тело меня услышало и, собрав оставшиеся силы, приподняло голову над столом. Темнота ещё немного отступила, и я увидела меж двумя врачами синее личико моего ребёнка. Неподвижного ребёнка.
- Унесите его! - рявкнул анестезиолог, когда я рванулась из последних сил. Нет! Оставьте! Дайте хоть разок подержать! Я должна! Это мой ребёнок, мой малыш... Я хочу прижать его к груди… хочу взять на ручки… хоть разок… пожалуйста…
Кислород в моей крови закончился. И время закончилось. Последним, что я видела, был край белой пеленки, которой прикрыли моего малыша.
2. Глава 1. Пробуждение
Удушье было первым чувством, посетившим меня после небытия. Следом за ним последовали холод и давление воды. Затем я увидела тусклый свет и далекий тёмный силуэт на его фоне. «У меня есть тело. И оно тонет в ледяной воде», - подумала я.
Осознав это, я забилась и принялась рывками рваться на поверхность. Да, я совсем не глубоко, вот же какие-то доски видно, я смогу, мне хватит воздуха и сил! Ещё немного, ещё чуть-чуть…
Тёмные руки больно схватили меня за предплечья, выдернули на поверхность, и я повалилась на доски, хрипя и кашляя водой. Я снова дышу. Наконец-то воздух – чистый, свежий, теплый. Солнце, как же ты здорово греешь кожу…
- Ну вот, а ты говорил, она плавать не умеет, - сказал мужской голос. - Вынырнула же.
- Всё равно не надо было так шутить, - ответил другой. - А если б не вынырнула? Госпожа с нас кожу живьём содрала бы.
- Ерунда, - возразил первый. - Она эту дохлячку не больно-то любит. Последыш. Смотри, какая тощая. Сдохнет, так нам ещё спасибо скажут, что от проблемы избавили. Может, ещё разок окунем?
- Тебе что, нравится мелких топить? - оборвал его второй. - Так иди, возьми ведро котят и развлекайся. А её не тронь. Может, она и последыш, но все равно ххаши.
- Котята не умеют говорить, - пояснил первый голос и вдруг зашепелявил, копируя детские интонации: - "Дяденька, павалуфта, отпуфтите! Я маме павалуюфь!"
