Бордерлесс - страница 8

– Куда ты уезжаешь? – Спросил Боря. Командировки у отца бывали, но не внезапные, а запланированные, о которых все знали загодя, чуть ли не за месяц.

Отец сдвинул чемодан, сел на кровать и притянул к себе Борю.

– Меня включили в оперативную группу, – ответил отец, глядя Боре в глаза, – и случилось это внезапно. Позвонили в три часа ночи, сказали, быть готовым к половине шестого. Я не знаю, что на самом деле происходит, и что мне предстоит делать. И куда я еду и на сколько я тоже не знаю.

– Тебя в армию призвали что ли? – Спросил Боря.

– Нет, надеюсь, что нет, – сказал отец. – Но не меня одного, нас с коллегами всех включили в эту группу. В половине шестого, до пробок, за мной приедет машина и увезет. Ты останешься со Светланой, и, если я задержусь больше, чем на пару дней, тебе придется на какое-то время переехать к ней домой. Мне сказали, что связь у нас будет, но по требованию, поэтому, мы будем созваниваться с тобой два раза в день, в восемь часов. Утром и вечером, хорошо?

– Папа, а кто тебе позвонил? Может быть, это какой-то розыгрыш? Или что, война началась?

– Это не розыгрыш, сынок, – ответил отец. – И Света тому подтверждение. Ее тоже вызвали. Это никакая не моя знакомая, и не девушка, как ты мог подумать. И судя по твоему тону ты так и подумал. Нет, она на службе.

Боря запретил себе плакать, хотя внутри него все клокотало от ярости и обиды. Отец собирался его бросить, оставить одного, да еще и неизвестно с кем. Рыдать отцу в жилетку во второй за сутки он позволить себе не мог, а как-то иначе дать выйти всему тому, что в нем воспламенилось, он не знал. Нет, знал, конечно.

Он отстранился от отца и спросил со злостью в голосе:

– Она фээсбэшница?

– Типа того, – сказал отец.

– Ты оставишь меня с фээсбэшницей? Почему не с бабушкой? Я могу остаться с бабушкой!

– Боря, – сказал отец и прижал его к себе. – Тебе нужно мне помочь сейчас, хорошо? С бабушкой я тебя оставить не могу. Ты должен остаться со Светой.

– Но почему? Чем незнакомая тетка лучше бабушки?

Ему очень хотелось назвать ее «сукой», казалось даже, что с каждой буквой в этом слове ему станет гораздо легче. Но он смог взять себя в руки, хотя ему было так страшно, как никогда прежде. Внутри замерзло вообще все. После смерти мамы больше всего он боялся, что останется совсем один. Что папа подхватит этот чертов вирус и умрет, а Боря останется совсем один. И тогда была надежда на бабушку, но если уж и папа умрет, то и бабушка как пить дать, она совсем старая. Боря боялся это больше всего на свете и поэтому иногда, ночами, тренировал себя, представляя, как будет ему плохо и больно, если однажды отца не станет. А потом и бабушки тоже.

И вот никто не умирает, но отец уезжает, а бабушку отстраняет.

– Поэтому я и хочу эмансипацию, – сказал Боря. Бороться со слезами уже не получалось. – Чтобы самому выбирать, с кем мне жить, когда ты решишь от меня избавиться.

Отец крепко прижал его к себе и не выпускал, хотя Боря всеми силами старался вырваться. Наконец, отец отпустил его, Боря рванул на кровать, скинул чемодан на пол, забрался под одеяло, уткнулся лицом в подушку. Он не хотел, чтобы папа видел его слезы, которые катились из глаз как будто им за это пообещали заплатить. Почему чертовы слезы не отключают у мальчиков? Девчонкам они очень подходят, но не парням!

Папа тоже залез под одеяло, лег на подушку рядом с Борей и поцеловал его в ухо.